В доме веселья

Два месяца на «Сабрине» были специально посвящены тому, чтобы создать иллюзию отдаленности. Лили погрузилась в новую атмосферу, и в ней возродились прежние надежды и амбиции. Круиз очаровывал ее, как романтическое приключение. Лили исподволь волновали имена и сцены, среди которых она обреталась, и, пока яхта огибала сицилийские мысы, она слушала, как при свете луны Нед Сильвертон читает Феокрита,[18] и каждый нерв ее возбужденно вибрировал от сознания собственного интеллектуального превосходства. Но недели, проведенные в Каннах и Ницце, доставили ей еще большее наслаждение. Лили радушно принимали в высшем обществе, и она почувствовала себя его госпожой, а однажды обнаружила упоминание о «прекрасной мисс Барт» в занимательном журнале, освещающем малейшие передвижения ее космополитической компании, — все эти события отодвинули на самый дальний план воспоминания о прозаических и неприятных проблемах, которых она бежала.

Если порой и мерещились трудности впереди, то Лили была уверена в своих способностях совладать с ними: ей было свойственно считать нерешаемыми только те проблемы, с которыми ей уже пришлось столкнуться. Между тем она могла гордиться искусством, с которым приспособилась к довольно деликатным обстоятельствам. Были все основания считать, что она стала одинаково необходимой как хозяину, так и хозяйке, а если бы ей подвернулась совершенно безукоризненная возможность извлечь из сложившейся ситуации финансовую выгоду, тучи на ее горизонте развеялись бы в мгновение ока. По правде говоря, мисс Барт, как всегда, была отчаянно стеснена в средствах, но ни Дорсету, ни его жене нельзя было даже намекнуть на это вульгарное и постыдное обстоятельство. Но все-таки нужда еще не слишком поджимала, Лили могла еще продержаться на плаву, как это случалось и прежде, надеясь на счастливый поворот в судьбе, который выручит ее. А пока жизнь была прекрасна, текла легко и весело, и Лили сознавала, что фигурирует в нынешних раскладах вполне достойным образом.

Тем утром Лили была приглашена на завтрак к герцогине Белтширской, и в полдень она попросила доставить ее с яхты на берег. Перед отъездом она послала горничную справиться, не примет ли ее миссис Дорсет, но ответ был таков: мадам устала и пытается уснуть. Лили думала, что ей известна причина отказа. Герцогиня не пригласила миссис Дорсет, хотя Лили, движимая соображениями лояльности, предприняла усилия в этом направлении. Но ее милость оказалась нечувствительна к намекам и сама решала, кого приглашать, а кого — нет. И не вина Лили в том, что весьма затейливые повадки миссис Дорсет не совпадали с легкой поступью герцогини. Герцогиня, которая редко вдавалась в объяснения, сказала только: «Видите ли, она довольно занудная особа. Из всех ваших приятелей мне нравится лишь этот коротышка мистер Брай — он такой забавный…» Но Лили знала достаточно, чтобы не настаивать, да и, кстати, не слишком огорчилась, что таким образом ее выделили за счет подруги. Берта и в самом деле стала невыносимой, с тех пор как увлеклась поэзией и Недом Сильвертоном.

В общем, именно теперь побег с «Сабрины» пришелся очень кстати, и завтрак в узком кругу, организованный лордом Хьюбертом со всей присущей ему виртуозностью, стал для Лили еще приятнее тем, что ее спутники с яхты не вошли в число приглашенных. В последнее время Дорсет дулся сильнее обычного и стал еще более непредсказуем, а Нед Сильвертон расхаживал с таким видом, словно собирался бросить вызов всей вселенной. Свобода и легкость герцогского общения были такой приятной переменой после всех этих сложностей, от которых Лили и решила отдохнуть, соблазнившись после ланча окунуться в лихорадочную атмосферу казино. Играть она не собиралась, ее отощавший кошелек не располагал к поиску приключений, но зато как приятно раскинуться на диване под условным покровительством герцогининой спины, пока сама аристократичная особа чахнет над своей ставкой за ближайшим столом.

Залы казино были набиты зеваками, которые в эти послеполуденные часы слонялись между столами, как воскресная толпа в зверинце. Лиц было не разглядеть — они сливались в этой медленной текучей массе, но Лили вдруг заметила в дверях миссис Брай, решительно прокладывающую себе путь, а в кильватере у нее семенила субтильная фигура миссис Фишер, словно легкая гребная лодочка за паровым буксиром. Миссис Брай налегала, исполненная решимости достичь определенной точки в помещении казино, но миссис Фишер, проплывая мимо Лили, изменила курс и пришвартовалась рядом с ней.