В доме веселья

— Нет твоей вины в том, что Берта не приехала? Бедная моя девочка, как бы именно тебе не пришлось расплачиваться за это! — Миссис Фишер встала, завидев миссис Брай, устремившуюся в ее сторону. — Луиза пришла, пора мне откланяться — о, внешне мы сейчас в наилучших отношениях, даже будем вместе обедать, но в душе она закусит мной. — Миссис Фишер пожала Лили на прощание руку и, напоследок глянув ей в глаза, прибавила: — Запомни, я оставляю ее тебе, она сейчас тепленькая, готова принять тебя в свои объятья.

Выйдя за двери казино, Лили уносила с собой привкус прощального напутствия миссис Фишер. Перед тем как покинуть зал, она осуществила первый шаг к тому, чтобы расположить к себе миссис Брай. В качестве начальных ухаживаний — любезное воркование, что им не мешало бы чаще видеться, многозначительный взгляд в ближайшее будущее, которое включало в себя и герцогиню, и яхту «Сабрина», — до чего легко это все устроить, обладая сноровкой! Лили частенько сама себе удивлялась, почему, обладая сноровкой, она не использует ее в должной мере? Порой она бывала небрежна, а порой… может быть, это просто гордость? Но, как бы то ни было, теперь она смутно догадывалась, что гордость надо бы поумерить, и даже сделала это: встретив на лестнице казино лорда Хьюберта Дейси, Лили убедила его, что тот непременно должен уговорить герцогиню пообедать с супругами Брай, которым она возьмется устроить приглашение на «Сабрину». Лорд Хьюберт с готовностью обещал свое содействие, Лили знала, что всегда может на него положиться: для него это был единственный способ напомнить ей, что когда-то он был готов сделать для нее гораздо больше. Короче говоря, дорожка, на которую ступила Лили, казалась довольно гладкой, и все-таки неясная, но настойчивая тревога не покидала ее. А может быть, думала она, ее взволновала та случайная встреча с Селденом? И отвечала себе — нет, время и перемена обстановки, похоже, достаточно отдалили его. Внезапной и острой реакцией на ее беды и тревоги стало то, что она постаралась забыть недавнее прошлое, и даже Селден, как часть его, казался уже не совсем реальным. И он ясно дал ей понять, что больше они не встретятся, что он просто оказался проездом в Ницце — на день-другой — и уже одной ногой на пароходе. Нет, этот персонаж из прошлого лишь всплыл на поверхности быстротечных событий, а теперь он снова погрузился в глубину, оставив после себя неопределенность и опасения.

Еще острее она ощутила это, внезапно заметив Джорджа Дорсета, который, сойдя по лестнице «Отель де Пари», направился к ней через площадь. Сначала она намеревалась поехать на пристань, чтобы вернуться на яхту, но теперь у нее сложилось внезапное впечатление, что прежде должно произойти еще что-то.

— Куда направляетесь? Прогуляемся, может?

Второй вопрос он задал, не дожидаясь ответа на первый, да и вообще, ему не хотелось никаких ответов, пока они не достигли нижних садов, где было сравнительно тихо и безлюдно.

Она сразу уловила в нем все признаки высочайшего нервного напряжения. Под запавшими глазами появились мешки, тонкая кожа побледнела до свинцовой белизны, растрепанные брови и длинные рыжеватые усы угрюмо обвисли. В общем, внешность его являла собой странную смесь неопрятности и ярости.

Он молча шел с нею рядом быстрым порывистым шагом, пока они не добрались до уединенных склонов на востоке от казино, затем, резко затормозив, он спросил:

— Вы видели Берту?

— Нет, когда я ушла с яхты, Берта еще не вставала.

В ответ он засмеялся, его смех напоминал дребезжание разбитого будильника.

— Еще не вставала? А она вообще ложилась? Вам известно, в котором часу она взошла на борт? В семь утра! — воскликнул он.

— В семь утра? Что же произошло? Несчастный случай на поезде?

Он засмеялся опять:

— Они опоздали на поезд — на все поезда… им пришлось вернуться.

— Да? — Лили колебалась, сразу ощутив, как мало даже эта необходимость значила против фатально потерянных часов.

— Ну, они не могли сразу найти экипаж — еще бы, в такое позднее время… — Он объяснял, словно оправдывая свою жену. — А когда наконец нашли — это была одноконка, запряженная к тому же хромой кобылой.

— Вот беда! Понимаю, — согласилась Лили с чрезмерной серьезностью, поскольку на самом деле нервно сознавала, что серьезность ей дается с трудом, потом прибавила: — Мне так жаль, но не следовало ли нам их дождаться?

— Дождаться экипажа, запряженного единственной лошадью? Едва ли он довез бы четверых, вы не находите?

Лили рассмеялась в ответ, ей казалось, юмор был единственным способом обойти щекотливую тему.

— Ну, это было бы трудновато, нам пришлось бы по очереди спешиваться и бежать за экипажем. Но зато мы смогли бы насладиться восходом солнца.

— Да, восход был сущее наслаждение, — согласился он.

— В самом деле? Значит, вы его видели?

— Я видел его, да. С палубы. Пока их дожидался.

— Естественно. Представляю, как вы беспокоились. Почему вы не позвали меня разделить с вами бессонную вахту?

Дорсет стоял и молча теребил усы тощей безвольной рукой.

— Не думаю, что вам понравилась бы ее развязка, — сказал он неожиданно жестко.