В дороге

Колхозные же заработки в большинстве своем пока что смешные. Их практически нет. Селянин по-прежнему зарабатывает на жизнь, ишача вторую, после колхозной, смену на своем подворье с лопатой, вилами, мотыгой — с тем нехитрым снарядом, какой находят археологи на раскопках древнего Рима, Египта… Он, этот снаряд, и нынче на подворье хутора ли Павловского, Кузнецов или Малой Бузиновки. Но сельское подворье за долгие годы «социалистической аграрной политики» надежно присосалось к колхозному организму. И порой уже не поймешь, где здесь чье: чей трактор у двора? чьи телята пасутся и в чьем зеленом ячмене? чьи это гуси на все лето прописались у колхозного амбара, потом на току? чье это сено в кипах? чье молоко несут с фермы доярки? чью дробленку развозят средь бела дня скотники по дворам? Вопросов не счесть. Ясно одно: все наше общественное сельское производство, разваленное и еще живое, держится на практически бесплатном, а значит, непроизводительном труде многими способами закабаленных людей, которым сегодня и вовсе некуда податься. Города их уже не ждут.

* * *

Распрощавшись с колхозом «Дружба» и его председателем Е. В. Легчило, раскулаченных дедов которого увозили в эшелонах на Север и на Восток (он из тех редких счастливцев, чьи матери все же вернулись на родину через годы, разжижив свой казачий замес, отсюда и фамилия — для Дона чужая, но та же кровь), — распрощавшись, отправимся на Бузулук, в бывший колхоз имени Карла Маркса, а нынче «Восход», конечно же, акционерное общество.

Строки из письма: «Наш „Восход“ превращается в „Закат“. Ушел председатель колхоза в фермеры, за ним — наш заведующий свинофермой. О колхозе они не думали. Летом ремонт помещений на ферме не проводился. Ведра доброго нет, гвоздя не сыщешь. Нечем старые дыры на ферме латать. Ни сена, ни соломы не заготовили. Все под дождем пропало, превратилось в ледяные глыбы. Начался падеж крупного рогатого скота, и свиньи по-другому захрюкали. Решили избавляться от животноводства. Сдаем на мясо, продаем. А значит, готовимся к безработице. Грошовая зарплата, и ту не дождешься. А что будет завтра? Частная собственность, фермерство? Только об этом и слышишь… Да разве можно продавать землю?! Никогда она не попадет в руки крестьянину. За какие шиши я ее куплю? За ваучер? Так я его давно отвез на базар, выменял на аккумулятор. Вовремя успел. На другой выходной уже три ваучера за аккумулятор просили. Землю не мы купим. А значит, готовиться в батраки. Колхозы, один черт, обречены».

Может быть, адресат мой, колхозный свинарь, сгущает краски, не видя общей картины? Послушаем, что говорят люди, сидящие выше, из разных краев нашей области:

— Сегодня животноводство переживает трудности, которые сравнить можно только с разгромом, — говорит главный зоотехник сельхозкомитета Суровикинского района. — Сокращение поголовья из месяца в месяц набирает темп. За год на девять процентов сократилось дойное стадо. От семнадцати до тридцати шести процентов сократились гурты в колхозе имени Суворова, совхозах «Солонцовский», «Бурацкий», «Красная звезда». На двадцать пять процентов снижено свинопоголовье. На восемнадцать процентов сокращено поголовье овец. Причин тому много. Руководители хозяйств больше упирают на неразбериху в современной экономической политике. Но на мой взгляд, основная причина: нежелание руководителей всерьез браться. Полученная самостоятельность позволяет сворачивать животноводство. Падеж скота, бесконтрольность, халатность… Район потерял целое хозяйство.

— Четкой перспективы не вижу, спад производства нарастает, — заявляет руководитель районного сельхозкомитета из Котельникова. — Колхозы и совхозы на грани развала. Поголовье дойных коров за год уменьшилось на девятьсот голов, удой снизился на шестьсот литров. Мясное поголовье крупного рогатого скота значительно снизилось. Свиноводство как отрасль идет под нож. На корма нельзя жаловаться, обеспечение выше, чем в другие годы.

Председатель комитета по сельскому хозяйству Ленинского района вторит своим коллегам:

— Колоссальный ущерб несут хозяйства от падежа. Это явление достигло катастрофических размеров. В АО «Степное» из 29 356 овец за пять месяцев пало 4870. В совхозе «Колобовский» из 14 915 пало 4166. Всего по району падеж — 19 703 овцы и тысяча с лишним голов крупного рогатого скота. Причина: недостаток заготовленных кормов. Бывают перебои с водопоем. Не обходится и без халатности. Объективных причин пруд пруди, поэтому установить виновных невозможно.

Так что у рядового ли, колхозного свинаря и у руководителя района песня одна.

Теперь личные впечатления.

Хутор Павловский стоит на берегу Бузулука. Просторные подворья, добротные дома. А вот и свиноводческая ферма, от которой остались рожки да ножки. Запущенные строения, на выгульных базах по брюхо в грязи бродят тощие свиньи. Глаза бы на них не глядели.