В другой мир от проблем

Лишь только местные призраки, бывшие мужья графини, знали о моем присутствии, но с ними у меня установился строгий нейтралитет. Я не влезала в их дела, не мешала пугать прислугу и шуметь цепями по ночам, а они делали вид, что не замечают меня. А вот сама графиня должна будет немало удивиться, когда, вернувшись со своих грязей, обнаружит пропажу некоторых вещей, и следы моего пребывания. Впрочем, меня это мало волновало.

Я положила в карман платья статуэтку Герцога, оседлала лучшего скакуна и выехала из замка. Кража скакуна не входила в мои планы, на такие мелочи я стараюсь не размениваться. Да и вообще, я собиралась вернуться и пожить в этом гостеприимном месте, пока графиня Тутляндская пыталась омолодиться, а хитрые гномы продать побольше грязи со своих холмов.

Путь мой лежал через поля, в темный лес, в самую его чащу. Надо ли говорить, что все прочие жители герцогства ни за какие коврижки не сунулись бы в этот лес, из него даже оборотни с упырями сбежали. Боялись этого леса вполне заслуженно, а уж какие слухи ходили про него! Одно время, моя младшая сестренка даже записывала все эти байки, собиралась книжку издать, но что-то у нее не заладилось.

А правда более проста и страшна, чем все выдумки. В самой чаще леса стояла старая крепость, в которой размещался наша гильдия отъявленных. Кого отъявленных? Да всех отъявленных: воров, жуликов, бандитов, тех, кого объявили вне закона. Просто отъявленные мерзавцы! И мерзавки!

Небо уже потемнело, когда, привязав коня возле входа, я попыталась войти в крепость. Сделала несколько шагов и уже почти достигла ворот, когда вдруг:

— Бунталинка! — раздалось зубодробящее завывание.

От стены отделилась огромная фигура Скиха. Он кровожадно улыбнулся и словно невзначай напряг мускулы, рубашка затрещала по швам. На его потенциальных жертв, это действует безотказно, мигом отдают кошельки и украшения, впрочем, правильно делают, Ских дважды не просит, сразу приступает к членовредительству. В прошлом году этот любитель пантомимы настойчиво предлагал мне встречаться, с трудом удалось избавиться от него, вобщем, искусству сбегать от него я неплохо обучилась.

— Привет, милашка! — подмигнула я, думая, как бы половчей от него избавиться.

Ских глупо улыбнулся и на всякий случай поиграл мускулами. Что мне в нем однозначно нравилось, так это растерянность. Стоило лишь оказать пустяковый знак внимания, как он наивно думал, что это заигрывания и тут же начинал теряться.

Но на сей раз такой приемчик не подействовал, у Скиха была важная цель, и он не стал сбиваться с пути. Клацнув зубами, он продолжил:

— Я тут вон чего подумал. Ты случаем не знаешь, кто в прошлом месяце проник в гильдию купцов?

— Небось, кто-то из наших, — сделала честные глаза я.

— И увел у купцов овцу с золотой шерстью. Ту самую, которую я выкрасть хотел, — в голосе Скиха появились рычащие нотки. Мои глаза становились все честней и честней, удивляюсь, как это у меня от натуги глазные яблоки не полопались.

— Какой кошмар в мире творится, — пробормотала я.

— Это случаем не ты? — мощным кулаком Ских стукнул по стене крепости, посыпалась каменная крошка.

И чего, спрашивается злиться?! Задумал дельце, так нечего рассусоливать, сразу надо работать, а не хвастать налево да направо, какая дивная авантюра намечается. А то всем разболтал, и думал больше ни у кого глаз не загорится на такую диковинку, да еще и в ожидании сегодняшнего праздника. Ну да, я и не сдержалась, опередила его.

— Знающие люди сказывают, что эльфы тут объявились, — изобразив на лице задумчивость, выдала я. А что поделать, люблю я все на эльфов сваливать, они все равно твари неуловимые. — Они, сам понимаешь, падки на всякие диковины. Небось, они овечку у купцов взяли. Пустят ее золотую шерстку себе на парики.

— Эльфы не носят парики, — возмутился Ских.

— Ты почем знаешь? Видел когда-нибудь лысого эльфа?! А все потому, что как только эльф лысеть начинает, сразу себе парик натягивает. Вот увидишь эльфа с золотыми волосами, так значит он твою овечку и увел.

Ских напряг бицепсы, трицепсы и сжал кулаки. Кто-нибудь иной на его месте попытался бы продемонстрировать мыслительный процесс, но у Скиха его отродясь не было, посему он демонстрировал физические преимущества.

— Ну смотри, если обманула! — принялся устрашать Ских.

— Да за кого ты меня принимаешь! — возмутилась я, осознавая, что овечку теперь придется гнать на продажу за Мерцающие скалы. Ских, конечно, глуп, но вот если попадусь с поличным, то отвертеться будет сложно.

— За жулье и воровку я тебя принимаю, — ответил он. Неожиданно кожа на его лбу пошла морщинами. — И ежли чего, я спущу твою нежную, бархатистую шкурку.

Ну, вот он снова пытался заигрывать! Понятно, процесс запугивания он завершил, и решил тут же заняться поиском подружки.

— Не жулье, а Вольё! — гордо задрав нос, я вошла в крепость.