В двух битвах

Накачавшись на лошади и изрядно утомившись за день, я, едва коснувшись подушки, тут же крепко уснул.

4. Вина искупается кровью

Во второй половине апреля в сводках Совинформбюро почти все время были одни и те же сообщения: «На фронтах ничего существенного не произошло».

Но многие признаки говорили о том, что фашисты тщательно готовят удар: появились у них новые огневые точки, по сведениям разведки, противостоящие нам подразделения пополнялись людьми.

Кипела работа и на оборонительных позициях моряков. Снова и снова «прочесывались» тылы. Всех, кого можно было, направляли на передний край. Тоже стремились уплотнить оборону, активизировали действия своей разведки, на удары врага отвечали контрударами.

Днями и ночами, не считаясь со временем, недосыпая, трудились в ротах и батальонах работники политотделов.

В третьем батальоне подходили к концу приготовления к частной боевой задаче. По восемь — десять раз в сутки штурмовая группа атаковала возведенную предприимчивым лейтенантом в тылу траншею. Расторопность, высокая требовательность Леснова заставили Морозова и Глушкова пересмотреть свое первоначальное мнение о нем. Их недоверие к нему исчезло. В докладах командиру бригады Морозов часто хвалил Леснова.

Наступило время действия. Ночь выдалась темной. Низко над землей проплывали густые облака. Леснов без выстрела, ползком провел людей через проделанные нашими саперами проходы в минном поле. Потом моряки рассредоточились, немного отдохнули и двинулись вперед.

Действия штурмовой группы увенчались большим успехом. Захваченная фашистами позиция была отбита. Из отборной гитлеровской роты, оборонявшей траншею, почти никто не уцелел. Наши потери были незначительными. Леснов остался невредимым.

Дерзкая ночная атака моряков вызвала большой переполох в стане врага. Спустя два часа после окончания боя фашисты без артподготовки повторили наш прием. Двумя усиленными ротами они атаковали Леснова, но безрезультатно. Той же ночью пополнив силы, они еще дважды повторили атаки, и снова безуспешно.

Не было покоя и днем. В 14 часов враг открыл ураганный артиллерийский и минометный огонь по потерянной позиции, Тридцать минут продолжался обстрел. И тут же под прикрытием дымовой завесы три роты пьяных гитлеровцев вновь поднялись в атаку. Бой был на редкость ожесточенным. Морозов к этому времени усилил группу Леснова своим резервом. Ее энергично поддерживали бригадные артиллеристы и артиллерия батальонов. Огонь координировал сам начальник артиллерии бригады. Но фашисты атаковали упорно. Многим гитлеровцам удавалось доползать до наших окопов. И тогда там вспыхивали рукопашные схватки.

Шесть часов длилась схватка. В корпусе, даже в армии следили за боем штурмовой группы с превосходящими силами врага.

Пришедший еще утром на командный пункт председатель суда Воронцев так и оставался здесь весь день. Каждое новое известие об успехе «лесновцев», как их стали называть в докладах, вызывало оживление и даже улыбку на обычно суровом и хмуром лице Воронцева.

К концу дня гитлеровцы прекратили бесплодные атаки и отошли на исходные позиции. Подступы к захваченной траншее были завалены трупами вражеских солдат.

Заслушав доклад Морозова, комбриг сказал:

— Молодцы! Объявить всем мою благодарность.

Когда Константин Давыдович положил трубку, на тонких бескровных губах Воронцева заиграла улыбка.

— Теперь вижу, правы вы, Андрей Сергеевич. Хотя вы часто говорите, что Воронцев не любит признавать свою неправоту, но вот, как видите, я совсем далек от того, чтобы ломиться в открытую дверь. — Председатель суда усмехнулся. — Характеришко-то ведь у этого задорного юноши Леснова прескверненький! Но он смелый человек. Ничего не скажу. Слово держать умеет. Командовать умеет. Людей увлечь за собой умеет. И вину свою, тяжелую вину, в какой-то мере искупил. Вижу. И если так у него пойдет и дальше, думаю, можно будет рассмотреть вопрос о снятии с Леснова судимости...

— А вы еще сомневаетесь?

— Да нельзя сказать, что сомневаюсь. Но по-всякому бывает на войне. Бой ведь не окончился.

— Если вопрос о снятии судимости рассмотрим, то, конечно, после боя. Но Леснов останется таким же, уважаемый товарищ Воронцев. Это сложившийся характер... Комбриг к вечеру обзвонил всех, предупреждая, что бой не закончен. И оказался прав. В два часа ночи без артиллерийской подготовки батальон гитлеровцев ползком двинулся в нашем направлении. Внезапность, однако, и на этот раз фашистам не удалась. Леснов внимательно следил за противником.

Ночь. По-прежнему над землей плотно громоздятся тяжелые свинцовые облака. Непроглядная тьма. Второй час на фронте тихо. Словно вымерло все кругом. Мы с Глушковым идем по траншее медленно, спотыкаемся. Вот и тупик. Дальше — заболоченная местность. Днем к Лескову, на безымянную высотку, только ползком доберешься. Но сейчас стрельбы нет, идем в рост.

Дежурный офицер хотел будить Леснова. Я остановил его. Оказалось, лейтенант уснул несколько минут назад. Явился главстаршина Щербаков, назначенный в роту политруком. Подтянутый, бодрый, всегда готовый к действию.