В двух битвах

Невдалеке от себя Леснов увидел, что наш ручной пулемет умолк. Лейтенант метнулся туда. И подбежал вовремя. Быстро оттащил в сторону убитого пулеметчика, заменил пустой магазин и открыл огонь в тот момент, когда два отделения гитлеровцев вот-вот готовы были броситься в траншею. Очередь Леснова в упор почти начисто срезала фашистов. Командир группы услышал нарастающий шум справа и резко повернул пулемет туда. В это время он почувствовал, что его правый бок обожгло. Лейтенант поморщился. Стиснув зубы, он потянул на себя спусковой крючок. Короткие очереди снова резанули воздух.

— Товарищ лейтенант, вы ранены? — спросил подбежавший Павлинов.

—За пулемет! — вместо ответа скомандовал Леснов и, зажимая рукой рану, отошел от пулемета и оперся о стенку окопа.

Павлинов сделал несколько коротких очередей, прислушался, обернулся к лейтенанту:

— Порядок. Лежат. Разрешите помочь?

Лейтенант указал правой рукой на ремень и борт шинели. Павлинов расстегнул пряжку, стащил рукав шинели, приподнял окровавленную гимнастерку и осветил фонариком.

— Да, здорово задело.

Леснов попытался приподнять руку и не смог. Тогда он сжал и разжал кулак — получается.

— Перевязывайте быстрее и давайте за дело, — произнес он утомленно. — Сюда пулеметчика, а я пошел к себе.

С другого конца траншеи вернулся главстаршина Щербаков. Сообщил, что атака отбита повсеместно. На левом фланге пятерым гитлеровцам удалось спрыгнуть в траншею. Один ухитрился пол-уха Щербакову откусить. Главстаршина показал на повязку.

— Без уха можно воевать, — через силу улыбнулся лейтенант.

— Я тоже так думаю, — ответил Щербаков.

Вскоре подошел Глушков. На каске — вмятина. Лицо запылено, с застывшими темными ручейками пота. С его разрешения Леснов собрал взводных командиров.

Явились быстро: двое в звании старшин второй статьи, третий — старший матрос Павлинов. Лейтенант, выслушав сообщения о потерях, приказал выставить для наблюдения по одному от отделения, остальным приводить в порядок траншею и огневые точки. Глушков добавил:

— Огонь ведут их выдвинувшиеся вперед станковые пулеметы. Это обманный маневр. Цепи свои, видно, они отвели на исходные позиции. Готовят артиллерийский налет. И снова пойдут. Но пока в нашем распоряжении есть время — делайте, что приказал командир.

Не прошло и пятнадцати минут, как фашисты накрыли траншею минами. Через семь минут они перенесли огонь в глубь нашей обороны и бросились в атаку. Бой по своему ожесточению превзошел предыдущие.

Только к рассвету закончился этот поединок нашей роты с превосходящими силами врага. Гвардейцы оказались победителями. Остатки вражеских подразделений откатились на исходные позиции.

Но потери понес не только противник. От огня фашистов и в рукопашных схватках погибло до половины моряков, а из тех, кто три ночи назад так мастерски захватил траншею, остались единицы. Пал смертью храбрых политрук штурмовой группы главстаршина Щербаков. Восемь ран получил лейтенант Леснов. Две из них ножевые.

Утром один из моряков рассказал мне, как погиб главстаршина Щербаков. Находился он в тот момент на правом фланге. В одну из атак в траншею к нему спрыгнуло сразу семь фашистов: четверо справа от него и трое слева. С первой четверкой он разделался довольно легко — длинной автоматной очередью. Но вдруг автомат Щербакова умолк. Главстаршина попытался перезарядить его — не получилось. А рядом завязалась неравная борьба трех фашистов с одним моряком. Щербаков бросился на помощь и ударом приклада сбил с ног одного из гитлеровцев. И в этот же момент получил неожиданный толчок ногой в грудь. Удар оказался настолько сильным, что главстаршина стукнулся о стенку траншеи и потерял сознание.

Борьба около раненого Щербакова продолжалась. Фашистам удалось свалить нашего моряка. Несколько ударов ему нанесли по голове и стали душить. Моряк позвал на помощь. И Щербаков услышал и бросился на фашистов. Душивший моряка гитлеровец был сбит, но другой выпустил в главстаршину автоматную очередь.

Его нашли в траншее лежавшим навзничь рядом с убитым фашистом. Руки Щербакова продолжали крепко сжимать разбитый автомат.

Три раны в этом бою получил и военком батальона старший политрук Глушков. Он потерял сознание и был доставлен в санитарную роту батальона.

Леснова на носилках принесли на командный пункт Морозова.

— Меня ранило вскоре после нашего разговора по телефону. Но я в памяти, — сказал он мне тихим голосом. — Я... приказал вначале сюда. Хотел увидеть вас. Еще раз благодарю за доверие...

Он замолчал. Нарастающая бледность, прерывистое дыхание и быстро сохнувшие губы говорили, что силы оставляют его. Леснов собрал остатки сил, скрипнул зубами и быстро-быстро заговорил:

— Я все сделал... Приказ выполнил. Старался искупить вину...

Я коснулся его руки.

— Хватит, Леснов. Успокойтесь. Вам трудно говорить. Вы дрались храбро и честно. Возбудим ходатайство о снятии с вас судимости.

Он попил воды. Попробовал даже поднять перевязанную правую руку, но она ему не подчинялась. Не послушалась и левая.

Он прошептал: