В двух шагах от рая (СИ)

- Нет та, Рокки не пойдет, Рокки довел та, это – конец, это - прямая дорога, других нет та, идите по ней та и дойдете.

- Куда она ведет?

- В Нижний та Город.

24.

КЕЛЬВИН

- О, торопись к Богам, наш посланец,

Вестей от которых ждем мы.

О, торопись к Богам, наш посланец,

Вложи желания в уши их!

Его вывели – синекожего веганена-зомби, два рослых брата, настолько рослых, что, обрети зомби разум и вздумай сбежать, попытка была бы мигом пресечена. Впрочем, тот не думал.

- Для тебя заготовлена колесница,

О, наш посланец!

Для тебя заготовлены слова,

О, наш посланец!

Братия пела довольно слаженно, слова знали, во всяком случае большинство. Кельвин заметил, были и такие, которые просто подхватывали каждую вторую строку. Новенькие, как он с Ратиславом, или память плохая.

- Они ждут тебя,

Встретят вином и хлебом.

Они ждут тебя,

Выслушают внимательно.

Веганен покорно переставлял ноги, двигаясь навстречу… чему? Уже не в первый раз в душе шевельнулось страшное подозрение, хотя Незнанский утверждал, что Нетерпимые не приносят жертвы, но мало ли куда допустили ученого, может до таинства он не добрался… тьфу ты, какое таинство, он сам – брат Кельвин с утра только вступил, а в обед уже принимает участие в ритуале. «Мерзкое место, богопротивное место!» - привычно родили губы.

- Так расскажи же им наши чаяния,

Богам Исполняющим.

Пусть услышат и исполнят их,

Боги Исполняющие!

Молельня, как ее назвал гид Кельвина и Ратислава, оказалось довольно немаленькой комнатой и более всего походила на… храм. «Мерзкое место, богопротивное место!» Высокие стрельчатые окна, статуи нечестивых богов в нишах по периметру, вместо алтаря – круглая площадка в центре, и они – поющая братия вокруг. Что поразило Кельвина больше всего – отсутствие крыши, то есть, молельня представляла собой просто стены. Дождь, вездесущий дождь не переставая, увлажнял волосы, лица, одежды.

- А мы благодарны будем!

Тебе – посланник.

А мы благодарны будем,

Богам Исполняющим!

Без привычного мешка он чувствовал себя голым. Кельвин и не думал, что за непродолжительное время так свыкся с ним.

Почти, как в монастыре – плечи братьев вокруг, лица почти одухотворенные, как у них во время молитвы, и поют… Ладони едва не сошлись в молитвенном жесте, хотя многие так и стояли, но нет, только не он! Они молятся не об очищении души, и не в знак благодарности, они потакают своим страстям, просят об исполнении низменных желаний, ибо все плотское ниже духовного, а чтобы спасти душу не нужно молиться непонятно каким богам. Бог, истинный Бог, он – в душе верующего и он – везде, и не важно когда, где, в каком окружении или при каких обстоятельствах, молитва ему должна быть и должна быть искренна.

- Так достигни же их обиталища.

«Господь, живущий во вселенной, пусть слава твоя простирается дальше бесконечности! Пусть воля твоя длится дольше вечности!»

- Посланник заветный.

«Спасибо Тебе за то, что ты есть! И за то что, в трудах многих вспоминаешь о нас – недостойных сынах твоих!»

- Пусть путь твой будет легок.

«Помни и дальше, и делай, что считаешь нужным, и дай силы принять, ибо все, что не совершается – делается волей твоей».

- Посланник заветный.

«И благодарю тебя, ибо, все, что ни делаешь – благо».

Как всегда, после молитвы, на душе стало легко, хорошо.

«Прости их, ибо не ведают, что творят», - добавил Кельвин.

Троица с зомби поднялась на возвышение.

Под непрекращающееся песнопение, один из братьев начертал чем-то удивительно похожим на маркер, сложный знак на лбу у несчастного.

«Сын далекой Веги, думал ли ты, что здесь, вот так закончиться твой путь… или, он только начинается?»

Под торжественные песни, братья медленно спустились с площадки, оставив веганена одного.

- Спуститесь и заберите,

Посланника нашего!

Услышите и снизойдите,

К молитве нашей!

Тишина ударила по ушам, почище песнопения до нее. Окружающие культисты замерли с поднятыми руками. Стал слышен дождь. Мокрые лица обращены вверх, к серому небу. Кельвин, чтобы не выделяться, и себе поднял руки.

«Это все?» - крутилась мысль. Помимо разочарования, он испытывал некоторую долю облегчения. Ничего необычного не произошло, и веганен жив, всего и убытков – лоб измазали.

Свет.

Откуда он взялся? Кельвин завертел головой в поисках источника, но нет. Свет, казалось, исходил из самой площадки, даже не от площадки, а от существа на ней. Взгляд веганена оставался все таким же безучастным, однако, его кожа – руки, лицо, они – светились. Происходящее оказалось неожиданностью только для Кельвина, остальные только этого и ждали. Что тут началось.

- Денег, дай денег!

- Славы!

- Богатства!

- Хочу телок иметь, много!

- Хочу быть знаменитым!

- Чтоб любая мне давала!

- И сдохли все конкуренты!

- А особенно – Марьяна из бухгалтерии – недоступная ссучка!

Они кричали. Во все глотки, силясь выделиться и переорать соседа. Они озвучивали свои желания.

- Дом на Авроре, и яхту, и флайер!

- Славы!

- Особенно сдох – Омар Махди из соседней булочной!

- Денег!

- А потом эта сучка Марьяна, пусть ползает, у ног, и просит…

- Богатства!