В двух шагах от солнца [Сборник]

У. (Маске): Да. Снимайте уже. Всё равно.

Маска, повернувшись к зрителям спиной, лицом к партнёрам, медленным, но решительным движением снимает с лица чёрную маску. На лицах Учителя и Бухгалтера ничего не выражается.

У. (Маске): Я так и думал.

Б. (Маске): Так это вы!

Маска поворачивается лицом к зрителям. Теперь видно, что под чёрной маской у него пряталось не лицо, а точно такая же маска, только — красная. Постояв так, ощупывая лицо руками, Маска горько смеётся, отходит к плахе, садится на неё и принимается ласкать рукоять топора.

М.: Да, я. Вернее, не я.

У.: Тогда кто же?

М.: Тот, кем я всегда хотел стать.

Б.: Ну и?.. Стали?

М.: Не знаю. Зависит от вас.

У.: Разумеется.

М.: Значит, вы готовы?

У.: Этого я не сказал.

Слева появляется Женщина, мама того самого мальчика. Мальчик, как и в прошлый раз идёт чуть позади. Ему лет восемнадцать, но зрителям ясно, что это тот же самый мальчик. Всё как обычно. Мальчик останавливается у плахи, Женщина не замечает этого и идёт дальше, пока не уходит со сцены.

Мальчик (поглаживая рукоять топора): Тополик!

Маска: Топорик.

Мальчик: Лектолу головку тёк — тёк.

Маска: Да, ректору тёк — тёк.

Мальчик: И той студенке.

Маска: И студентке.

Мальчик: Энстейну.

Маска: И Ньютону.

Учитель: Ньютона не трогайте!

Мальчик (указывая на Учителя): Дяде.

Маска (указывая на Бухгалтера): И другому дяде.

Мальчик: Всем.

Маска: Всем — всем.

Женщина, заметившая отсутствие мальчика, возвращается в переход.

Женщина: Дорогой, ты что там застрял? Догоняй скорей!

Мальчик: Тёк — тёк!

Женщина: Ну скорей же, милый! Нам некогда.

Мальчик: Маме тёк — тёк.

Маска: И маме, конечно, малыш.

Женщина: Да идёшь ты или нет, остолоп! Сейчас плюну и оставлю тебя здесь.

Мальчик: Тьфу!

Женщина: Ну и ладно, ну и оставайся здесь один, в этом пустынном и страшном переходе. Придёт сессия, и зачётка, и армия со стройбатом, и второкурсница с залётом, и палёнка, и Коля Басков, и сессия…

Учитель: Она уже говорила "сессия".

Мальчик морщится и начинает плакать.

Женщина (продолжает): и папина пенсия, и будущее, и долги по кредиту.

Учитель: Не бойся, мальчик, страх перед будущим иррационален.

Мальчик, продолжая плакать, почти бегом направляется к матери. Та обнимает его, целует.

Женщина: Не бойся, милый, теперь армия не придёт — я уже позвонила военкому и отменила повестку.

Она берёт мальчика за руку и уводит. Уже уходя со сцены, мальчик оборачивается и кричит Маске: "Тёк — тёк!"

Бухгалтер: Какой смышлёный мальчик. Когда вырастет, станет бухгалтером.

Учитель: Или учителем.

Маска: Или мной.

Б.: А я уже никем не стану.

У.: Да, наше время вышло.

Оба смотрят на часы.

Б.: Ого!

У.: Ничего себе!

Б.: Она не придёт.

У.: Не придёт.

М.: Её не существует.

У.: Вы её выдумали?

М.: Да.

Б.: Не может быть!

У.: Зачем?

М.: Чтобы она выдумала вас.

Б.: Это жестоко!

У. (доставая из кармана письма от дамы): А письма?

М.: Это я их написал.

Учитель и Бухгалтер (вместе): Вы?!

Б.: Но как же..?

У.: Зачем?

М.: Чтобы вы пришли сюда.

У.: Значит…

Б. (продолжая мысль учителя): мы уже…

М.: Да.

У.: Но у меня ещё два урока!

Б.: У меня отчёт.

М.: А у меня — мечта.

У.: Странно быть синицей в руке.

Б.: Но это лучше, чем журавлём в небе.

Маска встаёт, выдёргивает из плахи топор, пальцем проверяет остроту лезвия.

М.: Ну, кто первый?

Б. (поднимаясь и разминая затекшие ноги): Вы ещё увидите её?

М.: Да.

Б.: Передайте ей, что я всегда её любил.

М.: Да.

Продолжая нежно прижимать к груди гроссбух, бухгалтер встаёт на колени у плахи, кладёт голову в выемку. Маска поднимает топор наизготовку.

Освещение гаснет. Слышен глухой удар.

(Занавес)

Конец света

Свет кончился внезапно. В наступившей тьме всё перемешалось и выглядело совсем иначе, чем до конца света. Наверное, даже в начале первого дня творения не было так темно и дико.

— Конец света! — воскликнула жена.

— Конец, Света, — подтвердил Иван.

Пятилетняя дочь Маша предалась громкому рёву. Она не хотела конца света, но никак не могла ему воспрепятствовать и плакала от собственного бессилия. А ещё ей было немного страшно.

— Ты испугалась, что ли? — спросил Иван. — Какой же ребёнок ты у нас ещё, а!

— Я не жеребёнок, — ответила Маша. — Я плачу от собственного бессилия.

— Ну! — рассердилась Света, которая в темноте неудачно пыталась накормить дочь (всем известно, что перед концом света нужно как следует поесть) и вместо рта попадала на платьице. — Опять пролила… Сядь‑ка ровно, не вертись.

— Я не могу коровно, — ответила Маша. — Я жеребёнок.

Кто‑то забарабанил в дверь со стороны подъезда. "Началось! — подумал Иван. — Черти пожаловали по наши души".

— Кто там? — спросил он, подойдя к двери.