В джазе только хулиганы

По её периметру нескромно переодевались парни и девушки, не смущаясь своего белья. Одна из вокалисток, уставившись в большое старое зеркало, правой рукой красила ресницы, а левой нажимала на кнопки портативной колонки. Та издавала булькающие звуки, громче голосов, обсуждающих очерёдность выступающих. Девушка, вероятно, планировала отыскать свою песню и отрепетировать прямо при всех… а для меня это было гораздо более устрашающе, чем предстать в трусах перед незнакомцами. Но не настолько, как если безответно влюбиться.

— Будешь? — щекотно донеслось до моего уха.

Я успела столько всего подумать… хотя бы то, что мне не стоило искать с Соколовым поводов для разговора. Даже про его плоское чувство юмора стоит смолчать!.. Повернулась и увидела, как он достал из расстёгнутого рюкзака термос и отвинтил крышку, поднеся к моему напрягшемуся носу. Тоненькая струйка пара взвихрилась над беспроглядно тёмной внутри ёмкостью с запотевшими бортиками, источая кисловато-ягодный запах. Приятно пахло…

Совершенно лишённый беспокойств по поводу спроваженной Эли, Кирилл непринуждённо мне улыбнулся. Вроде даже доброжелательно. Но после увиденного вкупе с позором, что я испытала в телефонном разговоре с мамой, я не понимала, как на это реагировать.

— Там, случайно, нет коньяка? — подозревающе прищурилась я.

Соколов задумчиво потёр бритую шею, за которую его пытались нежно придушить. Закреплённая бархатная бабочка висела чуть расслаблено, поглядывая в пол и намекая на то, чтобы её поправили. Но я лишь боязно сглотнула, проследив, как парень убрал от моего лица термос и хлобыстнул чай прямо из горла. Затем утёр большим пальцем уголок рта и сладко обмакнул влажные губы.

— Вроде нет. Думаешь, он забродил? — Кирилл посмеялся. Приблизился к кончику моего носа и резко дыхнул так, что я вздрогнула и присела на столешницу, вцепившись в неё пальцами. — Ну как?

Возмутительно! Меня клеили! Он что, ловелас?!

— Кхм-кхм… пожалуй, откажусь. Спасибо, — я осторожно отвернулась, чувствуя, как стук сердца отдаёт по горлу и ушам. Вдруг и ноздри защекотала узнанная «императрица», что пристала к парню после объятий с Элей. — Болею просто, не хочу заражать.

Он пожал плечами и тут же отстранился, ехидно продолжив.

— Ясно. Как дела у мамы?

Нет! Надо было всё-таки покашлять ему в чай!

— Хорошо у мамы дела! Передаёт тебе привет, — я вернула на Кирилла взгляд исподлобья. — И просит отправить ей номер телефона твоих родителей.

Отхлебнув ещё раз, Соколов продолжил ухмыляться, только уже не так уверенно.

— Зачем?

— Чтобы обсудить свадебный стол и количество гостей.

Я даже не успела посмаковать его удивление!

— М-м… понятно. Шутишь ты также, как и поёшь.

Из меня вырвался громкий и отчаянный «ах». А я думала, за мою прожарку в вокальной семейке отвечала только Адя Дмитриевна!

Пока я, ошарашенная выпадом, давилась воздухом, Кирилл отошёл к другому концу стола и схватился свободной рукой за телефон, ясно давая понять, что его интерес утрачен. Не знаю, задели бы меня его слова, если я не слышала про международный конкурс в Риме и не видела гигантский кубок… и, если бы не стала наблюдателем того, как цацкалась с нахалом преподавательница после моего прослушивания?!

— Ты что, меня боишься? — шикнула я, привстав со столешницы и двинувшись в сторону повёдшего бровью Соколова.

И не пристало профессионалу издеваться над новичком?! Или над девушкой, чья мама осталась за семьсот с лишним километров от Москвы? Как будто она реально могла склонить его к женитьбе? Хоть бы посмеялся! Психопат циклоидный!

Но вот, и не шелохнувшись, Кирилл бросил на меня вновь вспыхнувший любопытством взгляд.

— Угадала. Боюсь, однажды, не оправиться после очередной песни в твоём исполнении.

Хам! Мне тогда тоже есть, чем ответить!

— Да лучше бы ты боялся алкоголизма!

— Странно слышать такое от человека, который «дружит» с барменом!

Да на что он намекает?!

— Привет! Вы чего ссоритесь? — вмешался третий знакомый голос. — Подожди-ка… Ра, а ты что здесь делаешь?

Возле меня и Соколова, с которым мы едва не надвинулись друг на друга лбами, остановились двое парней: Рома — усач из караоке и второй — неизвестный рыжеватый молодой человек с тонкими губами и бровями, слишком угрюмо меня разглядывающий. Оба они были одеты в брюки, рубашки и галстуки. Соколов окинул их косым взглядом. Отпрянул от меня, закрыл и убрал термос, а затем уцепил пиджак, что висел на спинке одного из стульев возле подоконника.

Рома озадаченно почесал затылок.

— Да я теперь тоже занимаюсь у Надин Дмитриевны. Пришла посмотреть на ваши выступления, — пожала я растерянно плечами, на что усач недоумевающе выпучил глаза.

Ну да-да! Ты ещё напомни, что я петь не умею, и можно будет открывать хор имени безголосой Регины из Саратова!

Было бы хорошо остаться в этой комнате до прихода Даши, но, судя по всему, не стоило надолго задерживаться в компании сберндившего Соколова и его друзей!

— Что ж, я пойду. Если увидите Дашу, скажите, что я на балконе в зале.

— Хорошо.

— Удачи вам.