В джунглях

Выкрикивая это, он поднял ружье и как мог лучше прицелился в тигрицу, а тигр, все еще рыча, стоял перед слоном. Но тут случилось неожиданное: тигрица, цепляясь когтями за спину слона, подобралась уже почти вплотную к радже, как вдруг тигр издал какой-то странный звук. В нем была и угроза и любовь — должно быть, тигр предупреждал свою подругу, что нужно остерегаться ружья, потому что она спрыгнула на землю и скрылась в джунглях, только на миг среди зеленой травы и кустов мелькнула ее золотистая шкура. Тигр тоже отскочил назад. Прыжок его был легок, как полет орла. Но поздно: раджа уже выстрелил. Алые брызги разлетелись во все стороны, и тигр свалился с отчаянным ревом. Слон снова сунул хобот в рот и встал на дыбы. Верное животное вовсе не пыталось сбросить раджу; оно готовилось встретить тигрицу, которая, услышав выстрел и предсмертный вой тигра, мгновенно вернулась и ринулась на врага. Слон не успел встать на дыбы вовремя. Тигрица уже снова прыгнула на него с левого бока — разъяренная, готовая к смертельной схватке. Она вернулась, чтобы отомстить убийце своего друга или умереть. Слон весь трясся и раскачивался из стороны в сторону. Раджа опять не мог прицелиться — слишком внезапно было нападение; он вонзил анкус в шею слона почти по самую рукоятку, и бедный слон громко затрубил. Паракрам хотел было прицелиться, но тут обезумевший слон ринулся в джунгли; Паракрам снова вонзил ему в шею анкус и крикнул: «Стой, трусливая свинья! Или у тебя ноги из глины, а бивни из теста?» С жалобным стоном слон остановился, а тигрица уже настигла их сзади и вцепилась радже в широкий рукав. Резким движением он вскинул ружье и готов был выстрелить в упор. Но, прежде чем он успел спустить курок, она мощным ударом лапы разнесла ружье на куски. Не раздумывая, я выхватил из-за пояса нож и прямо с дерева, что было силы, метнул его в тигрицу. К счастью, я угодил ей в глаз. С отчаянным воем она отпрянула. Слон припал к земле, словно сам был смертельно ранен. Паракрам соскочил с него и побежал к тигрице. Он хотел воспользоваться тем, что она ослепла на один глаз. Но тут со слоном произошла удивительная перемена. Вместо того чтобы убежать, как делают все они, оставшись при нападении хищника без седока, он шагнул вперед, встал рядом с хозяином и затрубил. Тигрица прыгнула на слона, но он отступил, и хищница упала на землю. Громко трубя, слон бросился на нее. Ужасный предсмертный вой всколыхнул воздух, и слон, буквально втоптав тигрицу в землю, побежал прочь.

Паракрам стоял на месте, вытирая пот платком. Когда мы слезли с дерева, он сказал:

— Своей жизнью я обязан этому мальчику и своему слону. У тебя верная рука, мой маленький охотник, если ты сумел с дерева попасть зверю прямо в глаз; ты хорошо владеешь ножом. А слон… Что ж, тигровая шкура теперь никуда не годится! Она втоптана в землю, и нам ее не спасти. — Он улыбнулся мне. — Тигры оказались лучшими охотниками, чем мы, они подкрались незаметно, — добавил он и приказал слуге:

— Ступай поищи слона.

В тот же миг за ручьем послышался шум, крики загонщиков быстро приближались; мы с раджой мигом влезли на дерево и стали ждать. Звери бежали, обезумев от страха. Скоро показались загонщики, и раджа велел им остановиться. Тем временем вернулся слуга, но без слона, который исчез в джунглях.

Прежде чем двинуться в обратный путь, раджа призвал моего отца, который низко склонился перед ним.

— У тебя достойный сын, — промолвил Паракрам.

Больше он ничего не сказал. Но для нас с отцом этого было достаточно. Я прочел в его взгляде, что с честью выдержал экзамен.

ГЛАВА VII Охота и ловля зверей (продолжение)

Другие охотники, разъехавшиеся с утра в разные стороны, привезли отличную добычу. Они поставили шестнадцать слонов вплотную друг к другу и, когда звери, преследуемые загонщиками, выбегали на поляну, стреляли их одного за другим. Но такого приключения, как с нами, ни с кем из них не было. По молодости лет я не скрывал гордости; к тому же, чувствуя свое превосходство, я не удержался от довольно нескромных замечаний по поводу такой охоты. Моя самоуверенность возросла еще больше, когда меня вместе с отцом призвали в палатку раджи, но при первых же словах Паракрама душа моя ушла в пятки, чего не бывало со времени встречи с первым тигром.

— Говорят, твоему сыну не нравится наша охота, — сказал раджа.

— О достойнейший из достойных! — вскричал отец. — Прости эту мальчишескую дерзость.

Но тут непостижимым образом дело обернулось совсем по-иному, как часто бывало со мной в джунглях, когда казалось уже, что все потеряно. Раджа усмехнулся.

— Да нет же, отец умного сына, мне кажется, мальчик прав. Пусть он сам все скажет. Ну, малыш, что тебя огорчает?

— О светоч истины, — начал я, запинаясь. — Желаю тебе много лет здравствовать на благо твоих подданных! Мне кажется, джунгли погибнут, если столько зверей убивать для удовольствия, а не ради пропитания, как мы с отцом.