В ее постели

Закрыв глаза, она представила Белтейн – праздник костров. В этом году священный обряд проходил во владении Тамлин, Гленроа. Ночные часы все еще теплые; головокружительный аромат яблоневого цвета наполняет воздух. Праздничный костер вздымается ввысь до самого рассвета, и Тамлин танцует в качестве Майской Королевы. Эйтин почти ощущала благоухание цветов. Слышала музыку, плывущую по ветру.

Чего бы она ни отдала, чтобы быть там, вместо того чтобы прятаться за стенами Лайонглена, когда Динсмор Кэмпбелл притаился где-то снаружи…

– Закройте ворота на засов! – прокричала она.

Эйнар тут же откликнулся:

– Слушаюсь, принцесса, будет сделано, как пожелаете.

Уна тихо рассмеялась, когда вложила горшочек, прикрытый тряпицей, в руки Эйтин.

– Да, ты слышишь аромат яблоневых цветов. Я приготовила это для разогрева плоти. Моя волшебная мазь.

Эйтин глубоко вдохнула, позволяя возбуждающим ароматам яблони, лаванды, мандрагоры и вереска наполнить сознание.

– Что мне с ней делать?

– Вотрешь ему в грудь, и не только. Пусть и он вотрет ее в тебя, куда душа пожелает. Природа сделает остальное. – Со сладострастными искорками в глазах знахарка усмехнулась.

– Уна, простоты в моей жизни больше не будет.

Глава 2

Вооруженная одной лишь нетвердой решимостью и горшочком с душистой мазью, Эйтин распахнула дверь, ведущую в комнату башни. Она постояла, прислушиваясь к сверхъестественной тишине, и весь мир, казалось, затаил дыхание, словно этот миг во времени менял судьбу всего. Глупая мысль. Мысль, которую она никак не могла прогнать.

Тонкий луч лунного света вливался сквозь бойницу, пронзая бархатную тьму, которая окутывала комнату непроницаемыми тенями, служа покровом для того, что она должна совершить. По ее указанию огонь не был разожжен, поэтому очаг оставался холодным. Одетая лишь в тонкую рубашку под легкой шерстяной накидкой, она дрожала, но от прохладного ли воздуха или из-за опасений по поводу своего плана, трудно было сказать.

Глаза Эйтин устремились к толстой восковой свече на столике у кровати, мерцающее пламя слабо освещало комнату. Уна сказала, что прежде чем фитиль сгорит на одну треть, неземное лунное сияние окутает огромную кровать, и тогда магия Белтейна, которую она привела в действие, обретет силу. В качестве напоминания она сделала ножом отметину на свече.

Свеча уже почти догорела до этой отметины.

Эйтин повернулась к двери, ее рука задержалась на засове, прежде чем опустить его в прорезь. Не то чтобы она боялась, что Уна, Эйнар или мальчишки потревожат ее. Они поддерживают, всячески помогают осуществлению ее плана Уна скорее всего совершает обряд поклонения Белу, властелину огня, взывая к древним майским духам. Странно, но она сделала все, чтобы подготовить Эйтин к этому выбору, даже поощряла этот безумный замысел. Эйнар, возможно был склонен стоять на страже за дверью и рычать на всякого, кто осмелится приблизиться, однако сейчас он находился на крепостной стене и был слишком занят, следя, как бы ее братья не свалились с бастиона вместе с ночными горшками.

Единственный человек, который мог прийти и помешать ее ночным планам, был Динсмор. Эйтин надеялась, что этот упрямый осел снимется с лагеря, после того как станет ясно, что ее братья получают удовольствие от этой глупой игры в осаду. Через бойницу Эйтин была видна его палатка на холме и флаг с медвежьей головой на золотом фоне, развевающийся на ночном ветерке.

Эйтин вздохнула. Возможно, ей надо благодарить богов за то, что Филану Комину не пришло в его глупую голову изображать из себя пылкого влюбленного и вставать на дороге у Динсмора. Когда-то она по глупости думала, что Филан может быть тем мужчиной, который похитит ее сердце. Внешне он красив, с золотисто-каштановыми волосами и голубыми глазами. Да только он не сумел удержать в узде свою похоть. Испытывая отвращение к его лжи и бегающим глазам, она сказала себе, что ей не нужен неверный муж. Зачем выходить замуж за мужчину, который не пропускает ни одной юбки? Сомнительная польза в таком замужестве.

Эйтин подошла к кровати и поставила горшочек на маленький столик рядом со свечой. Собравшись с духом, она наконец повернулась, чтобы посмотреть на незнакомца, лежащего на кровати.

В благоговении она затаила дыхание.

– О да, этот мужчина – настоящий красавец. Хоть раз мои безмозглые братья сделали для меня что-то полезное.

Пульсирующий жар быстро растекался по жилам, пока она любовалась красивым лицом и великолепным телом.

Никогда еще не видела она более совершенного мужчины – образ его являлся ей в снах, о нем она мечтала. Словно явившийся по волшебству из тайных грез, этот незнакомец исполнял все до единого желания, таящиеся в глубине ее сердца.

Он тихо лежал на спине, сильная грудь обнажена. Его торс не был мальчишеским, как у Филана Комина, и волосатым, как у Динсмора. Ни то ни другое ее не привлекало. У этого красавца была лишь небольшая поросль на груди, и эта поросль постепенно сужалась в линию и исчезала под пледом. Вокруг бедер была искусно обернута клетчатая шерстяная ткань.