В ее сердце акварель

– Ты свалилась в овраг! Это чудесно. Я бы даже сказал – прекрасно. Превосходно!

Леся решила не задумываться о словах Василия Петровича. Какие мысли бродят в его голове, как они переплетаются – непонятно. Плохое может оказаться вполне нормальным, а нормальное – плохим. Надо же, а еще несколько минут назад казалось, что она начала понимать дядю, но нет – слишком поспешные выводы.

– Завтра в первой половине дня я бы хотела уехать.

– Куда?

– Точно не знаю… Мне нужен магазин одежды. Может, подскажете, где ближайший?

– А чего тебе не хватает? – Василий Петрович сцепил пальцы на животе. – Сдается мне, ты замышляешь побег. Как не стыдно… Ай-яй-яй… Неужели ты бросишь одинокого больного старика в лесу? И это после всего, что я для тебя сделал… Честно говоря, попахивает черной неблагодарностью.

Я, безусловно, имею право на банальный стакан воды из твоих рук. Спроси у своей тетки, она непременно подтвердит мою правоту.

Их взгляды встретились, и Леся поймала в зеленых глазах Василия Петровича уже привычную насмешку.

– Вы же знаете, что я не собираюсь сбегать.

– Быть может.

– Тогда зачем говорите?

– В профилактических целях. И к тому же твоя разлюбезная тетка велела мне заниматься твоим воспитанием денно и нощно. Должен же я удовлетворить хотя бы одну ее просьбу из тысячи? И не просьбу, а требование. Бред… какой многолетний вдохновенный бред!

Леся встала, подошла к фонарному столбу и прислонилась к нему спиной. Теперь Василий Петрович находился напротив, а для предстоящего разговора это было лучше. Леся собиралась повторить вопрос про дом Кравчиков и объяснить, куда и с кем идет послезавтра. Продолжит ли дядя считать вечер отличным после ее слов?

– Я вас спрашивала про дом… Он похож на ваш и находится на противоположном краю деревни.

– Помню, – махнул рукой Василий Петрович.

– Тогда вы мне не объяснили, с чего такая схожесть. Это же не случайно.

– Конечно, нет! Завистливые поляки, чтоб им пусто было! Принесла же их нелегкая в наши края. Кравчики… – Василий Петрович наклонился вперед и смачно с чувством плюнул на дорожку. – Вот мое отношение к ним, и другого не будет.

– Но что плохого они сделали?

– Украли мою идею – и точка! Дело давнее. Надеюсь, третья башенка у них все же рухнет. Пристраивали они ее впопыхах.

Леся еле сдержалась, чтобы не обернуться. Дом Кравчиков выглядел крепким и монолитным, а третья башенка «гуляла» как раз у Дюкова… «Бесполезно, Василий Петрович не станет ничего объяснять. Если дело действительно давнее, то наверняка и разобраться в нем не получится. И нужно ли? А вот сейчас мне надо быть сильной…»

– Я хочу купить вещи, потому что меня пригласили в гости.

– Однако…

Она явно удивила дядю, и от этого в душе заерзало удовольствие. Будто они давным-давно начали вести счет побед друг над другом, и теперь Леся вырвалась вперед.

«Это еще не все новости, Василий Петрович. Сейчас я скажу правду».

– Меня пригласили в дом Кравчиков.

Фонарь мигнул, вдалеке гаркнула неведомая птица, залаяла чья-то собака, зашуршали ветки давно заброшенных кустарников. Лицо Дюкова побледнело, и показалось, будто оно светится в полутьме. Всегда аккуратная эспаньолка теперь выглядела так, точно ее причесали снизу вверх. На голове Василия Петровича наверняка бы тоже зашевелились волосы, но они были редкими, длинными и, похоже, слишком жесткими.

– Куда пригласили?.. – просипел он и подался вперед так резко, что с ноги слетел тапок.

– В дом, очень похожий на ваш…

– Одна-а-а-ко, – перебил Василий Петрович. Нашарив тапок, он встал, поправил пояс халата и странно дернул сначала одним плечом, а затем другим.

– Я познакомилась с Кириллом Кравчиком. Сегодня мы с ним встречались, и он пригласил меня на день рождения своей мамы. Мне нужна подходящая одежда, лучше простое платье. Я не могу идти на вечер в джинсах.

Леся нарочно произнесла слова торопливо, не останавливаясь. Сейчас нельзя думать над реакцией Василия Петровича. Ясно же, что он будет против, но любой человек имеет право ходить в гости, к кому считает нужным. Это не преступление. Зачем жить старыми дрязгами? И уж она точно ни в чем не виновата и не имеет отношения к давним спорам и «загулявшей» третьей башенке.

– Однако, – в очередной раз произнес Василий Петрович, и наконец его лицо приобрело нормальный цвет. – Постой, постой… – Он заложил руки за спину и принялся расхаживать по дорожке: пять шагов туда и пять обратно. – Не хочешь ли ты сказать, что я буду лишен каких-либо подробностей? А впрочем… Куда уж больше! – Василий Петрович стал двигаться быстрее, и Лесе показалось: еще немного, и он побежит. Теперь в темноте светились зубы дяди, улыбка становилась шире, в глазах плясали огни. – Платье. Непременно платье! Кстати… – Василий Петрович резко остановился, сунул руки в глубокие карманы халата, развернулся и твердо сообщил: – В магазин я поеду с тобой. Возражения не принимаются, побереги их для своей чокнутой тетки.

Я, знаешь ли, сильно сомневаюсь, что девушка, одевающаяся, как ты, в состоянии выбрать нормальное платье. Не надо меня позорить перед дорогими и горячо любимыми соседями. Ясно?