В эфире

Дверь тесной комнаты снова распахнулась. Бруно лишь мельком увидел кулер для воды и край чьего-то стола, прежде, чем все пространство в открывшемся проходе загородил массивный корпус следователя. Его каменное лицо по-прежнему не выражало ничего, кроме безразличия, но глаза были иными. Ему, совершенно точно, не нравилось все то, что предстоит впереди. С чего бы? Он ведь совсем не знает сидевшего тут взаперти незнакомца. А если бы знал, то, пожалуй, и не подумал бы хоть как-то сострадать. Бруно ощущал, что проникся симпатией к этому человеку. Особенно ему нравилось, что этот мужчина без колебаний сделает то, что должен, хоть ему это и не особо нравилось.