В его власти

Найл, не переставая ее удивлять, отпустил горничную, которая была так ошеломлена присутствием красавца горца, что, наскоро сделав реверанс и бросив на хозяйку виноватый взгляд, пулей умчалась в дом.

— Я понесу твои покупки, детка, — заявил Найл, заранее зная, что Сабрине это не понравится.

— Не может быть, чтобы поход за продуктами был тебе интересен.

— По правде говоря, мне эта перспектива не улыбается, но я хочу пообщаться с тобой. И благословляю судьбу за представившийся мне шанс.

Сабрина, стараясь скрыть приятное удивление, а заодно обезопасить себя от его опасного шарма, быстро повернулась и скрылась в переулке. Найл подхватил ее под локоть и спросил на ушко:

— Ты осуждаешь меня за желание сходить на свидание с собственной женой?

Она весело улыбнулась:

— Я осуждаю тебя за то, что ты превращаешься в прилипчивого зануду.

— Я этого не хотел, детка.

— Нет? Каковы же твои истинные намерения?

— Показать тебе, как сильно я изменился. Стал разумным человеком.

— Сейчас ты доказал обратное. Что у тебя явно не все в порядке с головой.

— Я вполне могу понять твой скептицизм. Но я действительно изменился. Решил не грешить. Осталось лишь убедить тебя в том, что я без тебя жить не могу.

— Боюсь, это потребует от тебя неимоверных усилий.

— Я справлюсь с этой задачей. Если хочешь, чтобы я за тобой ухаживал, — получай поклонника.

Сабрина остановилась как вкопанная.

— Я не хочу, чтобы меня обхаживали.

— Но ты заслуживаешь этого. Я совершил серьезную ошибку, не оказывая тебе знаков внимания еще до того, как наш союз был скреплен, и намерен исправить эту ошибку.

Сабрина вздохнула. Она поняла, что, хочет она того или нет, от эскорта ей не избавиться. Найл Макларен привык своего добиваться, черт его подери.

— Совсем ни к чему устраивать этот балаган, — сказала она, зашагав в сторону рыночной площади.

— Это не балаган. Просто я хочу, чтобы все знали, как я влюблен в собственную жену.

Сабрина пожала плечами.

Рынок кишел народом. Торговки рыбой, мясники, булочники и цветочницы зазывали покупателей оценить их товар.

Для Сабрины оказалось открытием то, что Найл чувствовал себя здесь так же спокойно и раскованно, как на роскошном балу или в спальне. Но что ее действительно поразило, так это то, как открыто, почти демонстративно, он показывал свою увлеченность ею.

И демонстрация эта достигла апогея, когда они оказались на краю грязной лужи на перекрестке. Еще до того как Сабрина поняла его намерения, он подхватил ее на руки и перенес на другую сторону. Зрители посмеивались, девицы, краснея, бросали на нее завистливые взгляды.

Она едва успела оправиться от этого потрясения, как подоспело другое. Найл подошел к лавке мясника и крюком подцепил баранью ногу, предлагая Сабрине ее осмотреть. Сабрина едва сдерживала смех.

— Что тебя забавляет, моя сладкая? — в притворном удивлении вскинув брови, спросил Найл.

— Должна признаться, что весьма забавно наблюдать, как величайший любовник Европы покупает баранину.

Найл усмехнулся:

— Представляю, как будут смеяться мои друзья, узнав, как я обхаживаю жену, чтобы добиться ее расположения. Но мужчина, раненный стрелой Купидона, способен еще и не на такие безумства.

Улыбка ее померкла, и она поспешила увести его прочь с рыночной площади.

Сабрина не пожелала принять от него розу.

— Самой красивой женщине, — пробормотал Найл таким тоном, от которого любую бросило бы в жар.

Сабрина, задыхаясь, отступила.

— Хватит шутовства! У меня действительно есть дела. Для меня в отличие от некоторых удовольствие не главная цель в жизни.

Он проигнорировал ее укоризненный взгляд и шепнул на ухо:

— Жаль. Если ты для чего-то и предназначена, то это для удовольствия. Твое восхитительное тело создано, чтобы возбуждать мужчину.

Сабрина почувствовала, что дрожит. Она понимала, что Найл пустил в ход тяжелую артиллерию своего легендарно го шарма.

— Спасибо, что помнишь о своем обещании, — запинаясь, пробормотала она.

Найл остался неумолим. Коснувшись губами ее губ, он сказал:

— Я обещал не пытаться уложить тебя в постель, и только.

Сабрина была в полной растерянности.

Ее вернул к реальности надтреснутый смех — какая-то старуха с восторгом за ними наблюдала. Покраснев от смущения, Сабрина бросилась наутек.

К ее удивлению и некоторому разочарованию, Найл, доставив покупки к дому Камерона, откланялся. В тот день он у них больше не появлялся.

Ночью Сабрина места себе не находила: вертелась в постели и проклинала его за те муки, что он на нее наслал.

Найл провел ночь в близлежащей гостинице. Его озадачила неуступчивость жены. Женщины всегда доставали ему легко, и он никак не ожидал, что эту крепость придется брать с боем.

На следующее утро он снова явился к Камеронам. Осада продолжалась. Когда его проводили в кабинет для встречи с леди Макларен, он увидел, что Сабрина трудится с гроссбухами. К несчастью, в кабинете она была не одна. Чарлз Камерон сердечно его поприветствовал, в то время как Сабрина изо всех сил демонстрировала холодное безразличие. Найл воспринял это как очередной вызов.

— Не могу представить себе, что вас сюда привело, неприветливо пробормотала она.