В эльфийской резервации (СИ)

- Ты не спрашивала, хозяйка, - виновато пожал плечами Микола.

- Да мы уж поняли, что ты не просто шкаф, а секретер с тайнами, - девушка вздохнула и прикрыла глаза. – Блин, как дышать-то больно.

- Эй, не лежи на холодном, простудишься, - спохватился Игорь, вскакивая и хватая ее за руку.

- Поздновато как-то для профилактики, - отшутилась Аня и тут же зашлась в удушающем приступе.

- Ну и кашель. Все, хватит самолечения. Надо врача вызывать, - забеспокоился Игорь. – А лучше самим к нему ехать, чтобы время зря не терять. Вставай, Ань. Поехали в Город.

- Не-е, - рука девушки выскользнула из его ладони и безжизненно упала на могильную плиту. – Я ужасно устала. Хочу спать. Тут так тихо и прохладно…

Она вяло шевельнулась и правда тут же задремала под негромкое пение ветра в хвое. Дыхание у нее было неглубоким и сиплым. Мужчины переглянулись. Похоже, пришло время для тоталитарного патриархата и самоуправства: фельдъегерь изволила уйти в отставку. Точнее, в отключку.

- Девушка, да я вас даже спрашивать не буду! – фельдшер повысил голос, рукой придерживая марлевую медицинскую маску, чтобы лучше прилегала. – Собирайте вещи, мы отправляем вас в областную клинику.

- Не поеду, - едва слышно отозвалась бледная и мокрая от холодного пота Аня. – У меня там никого нет. Я хочу умереть здесь, на родине.

- Это не повод для глупых шуток! Вы подвергаете опасности всех, кто рядом, - стоял на своем фельдшер. – Родных, друзей, меня, в конце концов. И себя, разумеется. Останетесь здесь – точно умрете. Это в вас говорит болезнь. Она отступит, и вы снова захотите жить. А в Екатеринбурге о вас позаботятся: там опытные инфекционисты, хорошее оснащение, аппараты ИВЛ.

- Только не это, - содрогнулась Аня, представив себя с трубкой в горле. – Я отказываюсь. Что тут надо подписать, чтобы отказаться?

- Да не могу я вас оставить! – возмутился фельдшер. – У вас же все симптомы налицо! Надо в карантин.

- Вот когда результат анализов будет, тогда и приходите, - буркнула Аня, отворачиваясь.

- Где я вам тут анализы должен делать? На коленке? – не выдержав, разорался мужчина. – В такую жару мы вашу кровь не то что до Екатеринбурга – до Алапаевска не довезем! Свернется к чертовой матери.

- Вы у меня мазок взяли, - напомнила Аня и с трудом сглотнула: горло все еще ощущалось как ободранное.

Фельдшер вздохнул, устало утер лоб и упал на скрипнувший под ним стул.

- Ну хоть вы ей скажите, молодой человек, - обратился он к Игорю. – Помрет ведь.

- Ань, поехали в Екатеринбург, - перенял эстафету тот. – Тебя, вон, даже на вертолете обещают покатать. А я хочу на вертолете, я никогда на нем не летал. Ребята обзавидуются!

- Ты не родственник, тебе со мной не положено, - напомнила Аня, плотнее закутываясь в одеяло, чтобы не так трясло от озноба.

- Давай скажем, что жених, - тут же ухватился за ниточку Игорь. – Поехали, а.

- Отстань, - Аня тяжело вздохнула и окончательно скрылась от них в коконе из одеяла.

- Ну вот, что мне с ней делать? – Игорь всплеснул руками, поворачиваясь к медику.

- Бить, - однозначно постановил тоже измотанный уговорами фельдшер. – С побоями можно оформить как черепно-мозговую, а там и как невменяемую записать.

Аня все-таки нашла в себе силы повернуть голову, скрипя шеей, и сверкнуть на медика глазами. Ее уговаривали уже больше часа, и аргументы становились все жестче и бесчеловечнее.

- Давайте все-таки без крайностей, - остановил их обоих Игорь. – Ань, я не понимаю, почему ты отказываешься.

- Отказываюсь, и все тут, - буркнула девушка.

- Давай, я поясню, - предложил фельдшер. – У нее сейчас все болит, жить сил нет, бороться тяжело. И ей не хочется доставлять себе, любимой, еще больше боли и неудобств. Видал я уже такое. А больница – это движение, это уколы, это бумажки, это режим. Там жить не помогают, а заставляют. Порой весьма и весьма болезненно. Вот она и отказывается. Слабость это обыкновенная. Безволие и неспособность бороться за себя.

- Да идите вы, - вяло огрызнулась Аня из-под одеяла.

- Вот погодите, - пригрозил фельдшер. – Еще пару дней так полежит, и вообще на смерть настроится. А тело – оно такое: на что настроишь, то с ним и случается. Кто жить себя не заставляет, тот и не живет. А ну, вставай! Вставай, слышишь?

Мужик подергал ее за ногу. Аня зашипела, с трудом выдернула конечность из захвата и втянула обратно в свой кокон.

- Ань, ну правда, вставай, поехали, - попросил Игорь, мягко беря ее за плечо. – Хочешь, я тебя на руках понесу?

- Еще чего, - отказалась девушка.

Хлопнула дверь. В дом вошел Микола с дымящимся котелком в руке.

- «Озерский мох» принес, - пояснил он, ставя котелок на стол подле шарахнувшегося от него фельдшера, и стал мешать жижу длинной деревянной ложкой. – Заварил, как положено: на коровьей моче и ивовой коре. Сейчас отожмем, на спину положим – сразу облегчение будет.

- Да идите нафиг со своими народными методами! – ужаснулась Аня и даже нашла в себе силы сесть и отползти подальше в угол дивана, пряча спину.