В эпицентре войны

– Но я так и не понял: а на кой черт ваш лагерь очкариков сдался «Легиону»?

– Им не лагерь был нужен, а «Радиант», желательно вместе со мной. Только я одного не пойму: как они узнали про излучатель? Неужели среди нас тогда «крыса» была, которая информацию и слила?

– Да запросто. «Крысы» – они твари юркие, в любую щель проберутся, если понимаешь, о чем я. А где сейчас этот твой прибор?

– Глупо надеяться, что в Ануфьево, – сказал Белов. – Скорее всего, у этих уродов. Но мне легче от мысли, что без процессора «Радиант» – просто хлам и применить устройство «Легион» не сможет никак.

– Друзья, – сталкер поднял руку, обращая на себя внимание. А когда все затихли и обернулись, продолжил: – О нас тут новости пишут, слушайте: Горда. Вольный сталкер. Бумажная фабрика, пулевое ранение. Ян. Наемник. Бумажная фабрика, пулевое ранение. Стрелка. Вольный сталкер. Бумажная фабрика, пулевое ранение. Как вам?

– Это что? – спросила девушка, помешивая почти сварившуюся кашу.

– Некролог. – Ян был искренне удивлен. – Это кто же нас в покойники записал?

– Имени нет, но, судя по всему, анонимка пришла из «Анархии». – Сталкер почесал подбородок. – По крайней мере, именно так указано в рассылке.

– Но как? Ведь есть же защита от ложных сообщений, модерация и все такое. Нельзя просто так взять и записать человека в покойники.

– «Феннек», – пояснил Горда. – «Фримены» нашли броневик и просто додумали остальное, а фотография послужила доказательством.

– А чего вы переживаете? – Стрелка обвела глазами друзей и запила водой таблетки. – Для всех мы официально мертвы, а значит, искать нас перестанут. Ну, не Белова, конечно…

– Черные не отстанут, – возразил Ян. – Танк знает, что мы живы: воевали с ним мы после аварии. Само собой, и «Легион», и прочая шваль тоже будут в курсе.

– Не подумала…

– Смотрите, – вклинился в разговор ученый. – Я ждал этого всю ночь!

Горда сначала не понял, что Седой имеет в виду, пока не заметил артефакт. «Сухой лед» лежал на столе, рядом с контейнером. Сталкер подумал, что красивее он в жизни ничего не видел. Крохотные белоснежные горошинки, нанизанные на едва различимую нить, истекали янтарным сиянием, которое беспрерывно пульсировало, то разгораясь во всю мощь, то тускнея, чтобы потом вновь вспыхнуть крошечным солнцем. Невесомые и обжигающе холодные, кругляши артефакта постоянно двигались по замкнутому кругу, завораживая своим незамысловатым танцем.

– Что это с ним? – прошептал Ян. Красота «сухого льда» смогла зачаровать даже его, пробив брешь в панцире напускной грубости.

– Он цветет, – широко улыбаясь, ответил ему Белов. – Перед этим артефакт очень долгое время накапливает в себе энергию, чтобы потом, в один миг, стать мощнее. И именно в это время, в эту секунду перехода на новый уровень, «сухой лед», серый от природы, разгорается, будто расцветая. Это очень редкое явление, его мало кто видел, а большинство даже не догадывается, что такое возможно.

– А как ты узнал? – спросил Горда, не отводя глаз от артефакта. – Ведь можно прождать целую вечность.

– По внешним признакам, по бусинкам вот этим. Чем они горячее, тем больше энергии заточено в нем. Я сразу заметил, что этот экземпляр таит в себе колоссальную мощь, но боялся не дождаться…

«Сухой лед» почти угас. Полыхавшее в нем пламя потухло, сжалось в крошечную точку в каждой из горошинок, а потом взорвалось голубым светом, будто россыпь звезд.

– Все, он перешел. – Ученый нежно подцепил артефакт пальцами и ревностно спрятал в контейнер. – Искренне надеюсь, что каждому из вас удастся увидеть нечто подобное еще раз. Согласитесь, на такое можно смотреть бесконечно!

Несмотря на зверский голод, мучивший его доселе, Горда ел без аппетита. Механически зачерпывал ложкой кашу с мясом, вяло пережевывал и глотал, иногда запивая сладким чаем. Перед глазами сталкера все еще стоял артефакт. Неповторимый, заставляющий замирать сердце, он волшебным образом успокоил его чувства, привел в порядок мысли, отсеяв лишнее и ненужное. Теперь в голове было легко и спокойно, а любые проблемы казались пустячными.

Взрыв, разнесший вдребезги ведущую в подвал дверь, разрушил чарующую силу артефакта, а последующие события понеслись галопом, и фиксировать их, внимать им, было очень трудно. И вспышка света наверху, и испуганное лицо Стрелки, и прячущий за спину контейнер Белов, и хватающий автомат Ян, и пыль в глазах, и хлопок по ушам, и какие-то тени в проходе, и громкие их крики, и удар в челюсть, и перевернувшийся мир, и уткнувшийся в лицо пол, и горячий ствол автомата, упирающийся в щеку, и чужие люди кругом – все смешалось, скомпоновалось, уместившись в одну бесконечно длинную секунду.

Кто-то наступил сталкеру на спину, ловко скрутил руки и сковал запястья наручниками. Всех четверых поставили на ноги и под прицелами автоматов вытолкали на улицу.