В эпицентре войны

– Годится, я отдам приказ, – тут же ответил Мазуров. – Готовность две минуты, прием.

– Понял, две минуты, прием, – отчеканил Лебедь. – Клим, жди отмашки: как запущу «дым» и парни начнут стрелять – рвем когти к домам.

– Принято, – ответил «анархист», раздвигая ветви кустарника, чтобы внимательнее все рассмотреть.

«Впереди узкая полоса дороги, на ней – сразу два гравиконцентрата, вон как асфальт примяли. Значит, туда мы не пойдем. А если левее? Там «вспышка» траву пожгла, тоже опасно. Лебедь уйдет в сторону, но для меня слишком длинный крюк. Значит, вправо, там чисто вроде, но у пулеметчика как на ладони. И черт с ним, если быстро, то шанс проскочить есть. Дальше – стена дома, там уже мертвая зона, можно будет передохнуть. Вход в подъезд – с другой стороны здания, не забыть бы о растяжках…»

Клим подернул плечами, бросил беглый взгляд на часы: оставалось тридцать секунд.

Хлопок гранаты и вырвавшийся из нее столб густого дыма возвестили о начале штурма, и тут же со всех сторон на чердак, где засел вражеский пулеметчик, обрушился град огня. «Анархист» не стал ждать и, вскочив, бросился вправо. Согнувшись, он в один миг перемахнул через дорогу и нырнул в черное облако, затаив дыхание. Замедлился, огляделся, нащупал взглядом Лебедя. Тот на немой вопрос Клима кивнул: мол, окей все, – и двинулся вперед, к подъезду. «Анархист» – наперерез ему. Находясь в «мертвой зоне» пулеметчика, он уже не так спешил, изучал путь на предмет аномалий, не заметить которые впопыхах было раз плюнуть.

У входа в дом встретились с «гербовцем».

– Порядок? – спросил Лебедь, осторожно заглянув в дверной проем. Убедился в отсутствии врагов и изучил вход на предмет растяжки.

– Полный, – в тон ему ответил Клим, первым заходя в подъезд. – Прикрывай, что ли…

Девять ступенек за полсекунды – легко. В мгновение ока перемахнув их, «анархист» остановился на площадке, целясь вверх. Никого. Дождавшись Лебедя, медленно поднялся выше. Там, прямо напротив лестницы, – комната: дверная коробка вырвана взрывом; пол усыпан кусками отколовшегося бетона, осколками стекла, мебельной трухой, гильзами, обрывками газет и клочьями одежды.

Клим вытащил из нагрудного кармана осколок зеркальца, присел у проема и едва заметно высунул руку наружу, рассматривая в отражении коридор: двери-двери-мусор-окно… и приставная лестница в самом конце – единственный путь на чердак.

Над головой прогрохотал пулемет, послышался глухой топот ног. Клим убрал осколок в карман, поднял автомат и, ступая чуть слышно, двинулся по коридору. Лебедь не отставал.

– Дальше я первый. – «Гербовец» прошел вперед, остановился у лестницы и достал из подсумка светозвуковую гранату. – Будь готов.

– Ты уверен, что он там один?

– Практически, – глядя на лаз в потолке, прошептал Лебедь.

– Не забудь о растяжках.

Тот кивнул и, дернув чеку, метнул гранату в лаз. Клим инстинктивно зажмурил глаза и закрыл ладонями уши, но помогло это слабо: громыхнуло так, что в голове зазвенело. Чертыхнувшись, он перехватил одной рукой автомат и бросился за Лебедем, который уже был наверху.

Для боевика все закончилось быстро: «гербовец» скосил оглушенного пулеметчика длинной очередью, внимательно осмотрел помещение и, убедившись в отсутствии посторонних, осторожно подошел к трупу, перевернул его ногой. Клим остановился рядом.

Это был обычный мужик, лет сорока пяти. Во рту у него не хватало пары зубов, нос когда-то был сломан и криво сросся, щеки заросли щетиной, а на голове блестели залысины.

– И зачем? – спросил Клим, присев у тела боевика. – Зачем ты полез-то сюда? Чем тебе мозги таким промыли, что ты оружие в руки взял и убивать стал? Как же заколебало это все. – «Анархист» встал и повернулся к Лебедю. – Уйду отсюда. Вот все закончится – и сразу уйду. Я же машинист по образованию – работу найду. Поезда, вагоны… ездить буду, куда угодно. И гори оно все огнем тут! Черт, все с ума сошли, я только сейчас это понял. Чем раньше думал, что тут делал? Ни семьи, ничего нет, зато в Зоне, боец, воин… Тридцать лет, а жизни и не видел толком, одна смерть проклятая кругом. Зачем остался, когда уходить говорили? Чего добился? Идиот.

– Все, успокойся. – «Гербовец» положил ладонь на плечо Клима, мягко забрал автомат и подтолкнул напарника к выходу. – Пойдем, вколим чего-нибудь, там полегчает. Свежий воздух и все такое. Быстро в себя придешь.

К тому моменту, как они спустились, оставшиеся по ту сторону насыпи бойцы перебрались к своим, вновь став одним целым. Мазуров и Айдар, увидев героев, сразу же направились к ним, сказать что-то хотели, но запнулись, увидев состояние Клима.

– Устал он, – наскоро пояснил им Лебедь, не спуская с «анархиста» глаз. – Выгорел. Я за ним присмотрю, чтобы глупостей не наделал. Не трогайте его пока, товарищ полковник, ладно? И вы, Айдар, тоже. Пусть в себя придет, успокоится.

Глава 13

Воскрешали по-местному – ногой в ребра.

Придя в себя, Горда захлебнулся жгучей болью и схватился за горло: дикий кашель раздирал глотку. Во рту – пустыня, язык как вяленый кусок мяса. Было невыносимо жарко, не продохнуть, и дико чесалась шея.