В эпицентре войны

– Воды, – едва слышно попросил сталкер, пытаясь разлепить веки.

Чья-то рука схватила его за подбородок, к губам приставили горлышко фляги. Полилась вода – невкусная, теплая и с металлическим привкусом, она текла в рот, по лицу, за воротник, дальше по спине, на плечи и грудь. Одежда взмокла, шея зачесалась еще сильнее, во рту горечь – будто из лужи нахлебался. Но Горда не привередничал.

С трудом приняв сидячее положение, сталкер оперся спиной о стену, открыл глаза и увидел комнату, выкрашенную в ядовито-зеленый цвет, от которого хотелось блевать. Вокруг царил суровый минимализм: железные двухъярусные кровати без матрацев, в углу – умывальник, изъеденный ржавчиной; холодный и шершавый пол, под потолком – окно, решеткой расчертившее кусок темного неба на квадратики, будто поле для игры «крестики-нолики».

Сталкер заметил, что на него смотрит чье-то лицо: сжатые в тонкую полоску губы, широко раздувающиеся ноздри, дергающийся кадык. Кроме того, у этого лица имелось оружие и три товарища, стоявшие рядом, так что дергаться Горда не стал.

– Где я? – выдавил он и вновь закашлялся. – И мои друзья, где…

– Сам идти можешь? – спросило лицо. – Нет? Поднимите.

Тут же подошли двое и, поставив Горду на ноги, вывели его из комнаты в длинный коридор, заканчивающийся ведущими вверх и вниз лестницами. Вдоль стен не было ни единой двери – только решетки. Много, очень много решеток, ограждающих камеры заключенных – пустые и заселенные. Пока вели, сталкер не отрывал от этих клеток глаз, а оттуда на него тоже смотрели: сочувственно и насмешливо, равнодушно и с грустью, злобно и устало. Избитые, сломленные люди – они были мало похожи на себя прежних, тех, кого Горда знал до их бесследного исчезновения: Борщевик – «анархист», острый на язык и душа любой компании; Связист – когда-то спасал застрявший в Зоне бронепоезд с научной экспедицией; Шуруп – наемник, провинившийся перед своими, из-за чего вынужден был инсценировать собственную смерть и сменить имя; Лаврентий Георгиевич – ученый с Ануфьево; пятеро бойцов в форме СЗО… Много их было там, знакомых и безымянных, их лица проплывали мимо, провожая Горду взглядами, пока он, конвоируемый в неизвестность, едва переставлял ноги.

То, что он попал в плен к «Легиону», сталкер понял сразу, как увидел решетки: судя по сообщениям на коммуникаторе, именно эта группировка подмяла под себя Тюрьму, обустроив тут свою базу.

Если внутри корпуса, из которого Горду вывели, жизнь казалась вялой и едва текущей, то снаружи Тюрьма была похожа на муравейник: одинаковые люди в одинаковой одежде носили одинаковые ящики и складировали их у пулеметов; откуда-то справа слышался грохот молотка, сталкер обернулся: кто-то чинил караульную вышку; в стороне урчал грузовик, слышались крики; все суетились, бегали, шумели и галдели, торопились, будто готовились к чему-то.

Конвоиры подвели сталкера ко входу в низкое, приземистое здание и, открыв дверь, втолкнули внутрь. Схватив за шиворот, повели по коридору прямо, но почти сразу остановились у запертого кабинета, постучали. Вошли, только когда разрешил хозяин.

Первым, кого увидел Горда, был Ян. Наемник сидел, туго привязанный к стулу веревками, нос парня кровоточил, а на лице появилось несколько свежих ссадин. Стрелка и Белов тоже находились здесь, на полу, свободные от пут. Они со страхом и ненавистью смотрели на человека, сидящего за столом, которого сталкер узнал сразу. Это был полковник Кисляк.

Время почти не изменило его: те же строгие очки, та же короткая стрижка, волевой подбородок и хищный, проницательный взгляд. На столе лежал пистолет, направленный дулом в сторону гостей. В порыве неосознанной ярости Горда дернулся было к ненавистному ублюдку, готовый голыми руками его задушить, на лоскуты порвать, но ничего не вышло: конвоиры схватили и бросили сталкера на пол, легко, как игрушку, придавили сверху.

– Да не дергайся ты, – сказал Кисляк равнодушно. – Не пришло еще время для мести – ни твоей, ни наемника, ни девки вашей. Сейчас тебе укол сделают, тогда и поговорим… и не бойся, это антидот от снотворного. Я с человеком пообщаться хочу, а ты пока что овощ.

Кто-то незаметно подошел сзади и наклонился, в шею вонзилась игла. Жар сразу прошел, голову будто проветрили.

Сталкер вспомнил вдруг, почему оказался здесь, и машинально схватился свободной рукой за горло, нащупав две крошечные ранки: одну новую, от антидота, а вторую давешнюю, с запекшейся уже коркой крови.

– Где он? – прохрипел Горда.

– Аз? – сразу понял полковник. – Предатель свою работу выполнил и находится уже далеко, вряд ли ты до него доберешься. Хотя, может быть… но мы сейчас не о нем. Та-ак. Все покиньте кабинет, а вы двое, – кивок в сторону конвоиров, – останьтесь за дверью, никого не впускайте. И поднимите уже этого мстителя, что вы им пол вытираете?

Пара мощных рук схватила сталкера и поставила на ноги, но он отмахнулся от «шестерок» полковника и отошел в сторону, не спуская с него глаз.

– Ты попал, ублюдок. – Злость застила разум Горды, ярость рвалась наружу. – Тебе конец, без вариантов.