В эпицентре войны

А у пылающего трупа самого опасного из мутантов Зоны победно стоял полковник – Горда его все же нашел.

* * *

Ян прижался к влажному, обросшему мхом камню; с другой стороны, совсем рядом, от кого-то прятались два боевика и тревожно перешептывались. Дождь, молотивший по жестяной крыше здания напротив, скрадывал звуки, но разобрать отдельные слова и фразы наемнику все же удавалось.

– Бежим, пока не поздно! – задыхаясь, упрашивал первый. – Воспользуемся суматохой и свалим, тут всему конец, разве не видишь?

– Тебе легко говорить, тебя не ждет никто там. – Второй страшно волновался и постоянно оглядывался: не подслушает ли кто. – А у меня… жена бывшая, дочка и отец в доме престарелых. Эти твари ведь их всех… не пощадят…

– Этих тварей другие твари сейчас разорвут! Видел, что с воротами стало? Там зверья полон двор, и «Герб» с «анархистами» на подходе…

– А Ленке, ей же всего семь…

– Никто твою Ленку… блин, нам стопроцентный каюк, опомнись…

– За ней следят ведь постоянно… если б я знал, если б я знал – ни за что бы сюда не полез…

– «Герб» их тут к ногтю… это дело времени. Ну же, решайся! Пожалуйста… боюсь я один, да и не дойду, а вдвоем сможем!

– А в глаза я ей смотреть как буду? Мне ведь Ануфьево каждую ночь снится! Что мы там наделали…

– В плен ведь попадем, дурак! Кретин! Или расстреляют, или по этапу отправят. Тут пожизненное всем светит, ну, идиот, пойдем! Выберемся из Зоны и просто жить будем дальше, как до всего этого…

– Я уже не смогу так, или сопьюсь, или повешусь… тут каждый день как пытка, за человека никто не считает…

– Я считаю, я. – Первый крепко ухватил за рукав второго и потащил за собой, к пролому в заборе, который чернильной пропастью виднелся вдалеке.

Наемник не спешил высовываться – следил за уходящими боевиками, хмурился, размышляя. А после, взвесив все «за» и «против», упер приклад автомата в плечо и срезал косой очередью обоих. Те даже понять ничего не успели – так и свалились навзничь в мокрую траву.

Убедившись, что рядом никого нет, Ян прокрался к трупам и обыскал их. Добычей стали пара запасных магазинов и неплохой нож. Распихав добро по карманам, наемник приподнялся и зацепился взглядом за одного из дезертиров: тот был жив. Он смотрел в глаза Яну и шептал что-то невразумительное, а изо рта его ручьем стекала кровь.

– Лена, найди Лену… скажи… что папа хотел быть хорошим…

– Пошел ты, – выпалил наемник так, чтобы боевик гарантированно его услышал.

Стараясь держаться в тени, Ян двинулся дальше. Прокрался мимо электрощитовой, стена которой была забрызгана кровью; мимо беседок каких-то, вплотную прижавшихся к длинному трехэтажному зданию из бесцветного кирпича.

Наемник подбежал к дверному проему постройки, уже давно раскуроченному непонятно чем, и заглянул в коридор: пусто. Подумал и решил, что внутри безопаснее будет – хоть какое-то укрытие.

Ян осторожно пошел вдоль комнат, мельком заглядывая в каждую из них: оставлять за спиной непроверенные помещения было опасно. Но волновался наемник зря. Все обитатели, которые могли бы тут быть, столпились теперь у центральных ворот, вид на которые прекрасно открывался из центра здания. Там, на улице, объятый ревущим пламенем, на последнем издыхании метался шатун.

Умоляющий рев разнесся над Зоной – мутант умирал. Объятая огнем махина, явившаяся на зов уничтоженного уже устройства, свою цель выполнила – навела суматоху в рядах боевиков. И «гербовцы» с «анархистами» смогли этим правильно распорядиться, организовав новый штурм, – наемник видел их неясные силуэты на подступах к воротам. Значит, нужно было поторапливаться и выбираться с территории базы.

С другой стороны трехэтажки никого не было: разорванные миной тела пулеметного расчета, свесившийся с вышки труп, исходящая паром туша кварка – вот и вся компания. Ян огляделся, вышел из здания, поспешил к провалу в секции забора: отсюда до него было рукой подать.

Позади беспрерывно стреляли. Черно-красные и «фримены» все же прорвались в Тюрьму и теперь заняли ее внутренний двор, постепенно оттесняя «Легион» в глубь территории, к озеру. Глухие взрывы гранат, трескотня автоматов, хлопки дробовиков, крики боли и ужаса – жизнь теперь кипела там, за спиной, и там же обрывалась, а тут, у Яна, было тихо и одиноко. И одиночеству этому он был только рад.

Черная пропасть в заборе вблизи оказалась удивительно большой. Тут, наверное, мог бы проехать и автомобиль. Наемник остановился, вгляделся в ночную темень, что разверзлась за провалом, выудил оттуда глазами четыре «гербовских» трупа.

Ян мародерствовать не стал: не замараться боялся – время было дорого. Взобрался на кирпичный навал, выглянул наружу, готовый ко всему, но удар, точный и сильный, прямиком в грудную клетку, все равно пропустил. Наемник завалился на спину и скатился вниз, по острым обломкам; в плече поврежденной руки что-то хрустнуло, и она почти отнялась: любое движение теперь сопровождалось тянущей, жгучей болью.