В Эрмитаж!

— Mes amis,спасибо, что так внимательно слушали меня во время нашей небольшой экскурсии. Но я знаю, вы не то что другие, вы не туристами сюда приехали. Вы настоящие пилигримы и пересекли Балтийское море, чтобы проследить путь великого философа, которого у нас в России зовут Дионис Дидро. Конечно, интересы у вас разные, но я не сомневаюсь, что Эрмитаж доставит удовольствие всем. Сразу, как Бу позвонил и попросил моей помощи в организации этой поездки, я поняла, что начинать нужно именно отсюда. И по весомой причине. Вам известно, что в данный момент мы находимся в Малом Эрмитаже. Это лишь небольшая часть огромного Зимнего дворца. А находимся мы здесь потому, что очень давно, зимой тысяча семьсот семьдесят третьего года, когда все эти здания только-только построили, а многих еще вообще не было, наш герой, великий Философ, проходил по залам и коридорам Малою Эрмитажа в личные покои царицы, чтобы поделиться с нею своими великими идеями.

Попробуйте представить, как это было. Но не забывайте, пожалуйста, что все, что вы видите перед собой, — не совсем такое, как тогда. И все же дух Дидро живет в каждом из этих залов, в каждой вещи. В те времена дворец принадлежал царям. И пускали сюда тех, кого велели пустить они. Но сначала посетитель попадал лишь в официальные приемные. В личные покои царей, в их частное жилище допускали отнюдь не всех. Чем ближе вы были ко двору, чем больше вас при дворе ценили и уважали, тем глубже вам дозволялось проникнуть. Теперь же доступ открыт всем и всюду — только не трогайте руками экспонаты, а то сработает сигнализация. В те времена планировка и убранство были иными, дворец был рабочим местом и жилищем царицы. Но однажды, зимним вечером тысяча восемьсот тридцать седьмого года, когда один из самых подлых русских царей, Николай Первый, отправился в оперу, в Эрмитаже начался сильнейший пожар. Огонь полыхал три дня. Вещи все пришлось вынести и свалить прямо в снег на Дворцовой площади. Оконные стекла полопались, люстры попадали, но — ценой человеческих жизней — почти всю обстановку удалось спасти. После пожара дворец перестраивался, планировка, да и все остальное сильно изменились. В тысяча девятьсот семнадцатом году царская семья была уничтожена, а залы Эрмитажа наводнили комиссары и рабочие. Многие коллекции пропали. Словом, все теперь по-другому, но все же, если бы не дружба Императрицы и Философа, вполне вероятно, что ничего бы не было вовсе.

Итак, mes amis,вот одна причина, по которой я привела вас сюда и попросила повнимательней оглядеться кругом. Но есть и вторая. В автобусе я уже говорила вам, что работаю в библиотеке. Библиотекарь — подходящая специальность для любопытных людей с пытливым умом и пылким воображением. Но я начала работать в конце войны, будучи совсем молоденькой девушкой. Для Ленинграда то было ужасное время. Немцы наконец отступили, но город лежал в руинах. Говорят, немцы — цивилизованная нация, но при всем при том они настоящие варвары. Они заняли Летний дворец в Царском Селе, дочиста его обобрали да еще писали на развалинах свои имена — чтобы мы знали, кого ненавидеть. То, что унести было невозможно, они разрушали или поджигали. Каждую ночь город бомбили и обстреливали: бомбили дворцы, Зимний и Таврический, Думу, заводы и жилые кварталы. Если бы Ленинград был взят, его сровняли бы с землей, уничтожили. Когда этот кошмар кончился, мы напоминали подпольных людей Достоевского. Мы жили в подвалах, голодали и боролись за жизнь.

Но, несмотря ни на что, мы прилагали все усилия, чтобы восстановить город в прежнем его виде и, мало того, чтобы реанимировать его культуру. Потому что Ленинград всегда был самым культурным из российских городов, писательским городом, местом, которое сочинители лучше всего знали и чаше всего описывал и. Пушкин и Гоголь, Достоевский и Толстой. А потом Белый и Мандельштам, Ахматова и Бродский, Битов — все, все они писали о нашем Петербурге-Ленинграде. Но это не значит, что он вызывал только любовь. Порой он навевал тоску, разбивал надежды, доводил до отчаяния, преследовал, изгонял, морил голодом, оставлял в беспросветной нужде. То был город темных страхов, призрачных мечтаний, смертельного ужаса, странных иллюзий — город-вымысел, город-обман, порождение собственных легенд, книг и мечтаний. В нем сама реальность начинала казаться ирреальной.