В этом голубом свете (ЛП)

После этого становится тихо, потому что все обдумывают события, которые произошли на прошлой неделе. Это была очень богатая событиями неделя, действительно, поэтому Чимин даёт им всем столько времени, сколько им нужно, но это не означает, что он сидит спокойно на своём месте, ожидая их вердикта.

Наконец, Сокджин говорит:

— У тебя есть план?

Чимин начинает дышать снова, потому что до этого он сдерживался. Он смотрит на лица своих друзей, окружающих его, и понимает, что они все готовы поддержать его, несмотря на то, что всё ещё скептически относятся к вопросу установления романтических отношений с кем-то, кто не является человеком.

Он чувствует, как от этого у него на губах появляется улыбка. Он любит своих друзей так нежно, и это, действительно, так.

— Да. У меня есть план.

========== 9. ==========

***

Помещение с сокровищами выглядит всё также впечатляюще, как и в первый раз, когда Чимин увидел его, возможно, теперь даже ещё больше, когда посреди всего этого лежит дракон.

Чимин осторожно приближается к тому месту, где Юнги свернулся калачиком и спит под отверстием, из которого проникает свет. Он выглядит таким красивым и безмятежным в этот момент, что Чимин почти ненавидит себя за то, что хочет потревожить его, но часть его не хочет ждать больше. Прошло уже четыре дня с тех пор, как он вернулся домой, провёл быструю слезливую беседу со своим лучшим другом и решил показать Юнги, этому таинственному, величественному, но слишком человечному существу, что Чимин так мучительно любит… что он никуда не уйдёт. Он ждал достаточно долго.

— О, Юнги, — говорит он тихим шёпотом, как только оказывается рядом и наблюдает, как размеренно поднимается и опускается тело дракона, когда он дышит. Ему интересно, могут ли драконы видеть сны. Потом он задаётся вопросом, что видит Юнги во сне прямо сейчас.

Он осторожно кладёт руку на голову Юнги. Юнги шевелится во сне, но ничего не делает, он всё ещё не знает о присутствии Чимина, поэтому Чимин начинает тихо мурлыкать что-то себе под нос, когда скользит ладонью по гладкой чешуе, которая является частью внешности Юнги. Он проводит рукой по местам, где она сверкает ярче всего, его кончики пальцев дрожат, когда он касается места чуть выше века, где должна бы находиться бровь, прежде чем, наконец, его рука не оказывается около носа Юнги.

Дракон сопит. И затем его глаза медленно открываются.

Когда этот ледяной синий взгляд останавливается на нём, Чимин не чувствует себя замерзшим или напряжённым. Вместо этого он тепло улыбается и сильнее прижимает свою руку к месту между ноздрями Юнги.

— Привет, Юнги.

Юнги мягко поднимает свою голову, чтобы не сместить руку Чимина, но в его взгляде есть некая осторожность. Как будто он не совсем уверен в том, реально ли Чимин находится здесь или, если это так, тогда он думает, что Чимин может исчезнуть, если только он отведёт свой взгляд в сторону.

— Я рад, что снова нашёл тебя здесь, — говорит Чимин, всё ещё улыбаясь, пытаясь донести до Юнги, что он никуда не уйдёт. Он мягко смеётся. — Хотя, если бы мне пришлось обыскать все леса на всех горах, чтобы найти тебя, я бы сделал это. Но это, возможно, заняло бы больше времени.

Юнги издаёт какой-то звук. Это похоже на вопрос.

В ответ Чимин просто целует Юнги в нос.

Когда он отстраняется, глаза Юнги становятся большими, и если бы драконы могли краснеть, то он, вероятно, был бы сейчас красным. Этот вид заставляет Чимина захихикать, но он должен сдержаться, чтобы сказать:

— Как ты думаешь, ты можешь сменить обличье прямо сейчас? Чтобы мы смогли поговорить?

Юнги просто продолжает смотреть на него в течение ещё одной минуты. Чимин терпеливо ждёт, пытаясь не подавать виду, что ему от напряжения хочется переминаться с ноги на ногу. Наконец, Юнги кивает, и Чимин с благоговением наблюдает, как тело перед ним сверкает в солнечном свете, прежде чем сжаться и упасть вниз.

И вот, там уже Юнги, стоящий в месте дракона, такой же красивый.

И он совсем, совсем голый. Кашляя, Чимин вежливо отводит глаза, пока Юнги ползает в поисках одежды. Только когда горло прочищено, Чимин поднимает взгляд снова, чтобы обнаружить, что Юнги надел простые грязные коричневые брюки и рубашку, которая знавала и лучшие дни. Есть что-то почти застенчивое в том, как он стоит там, ожидая, когда Чимин скажет хоть что-нибудь, и Чимину становится интересно, специально ли Юнги надел одежду получше во второй раз, когда они встретились в этом его обличье, чтобы произвести на него впечатление.

Эта мысль заставляет Чимина покраснеть, но она также вызывает в нём порыв нежности к другому. Странность Юнги, теперь он понимает это, происходит от его неловкости в общении с людьми. И это просто покоряет.

В конечном счете, это Юнги, кто заговаривает первым, тем же самым грубым голосом, который у него бывает после периодов, когда он не разговаривает вообще.

— Ты вернулся.

В этом, кажется, есть недоверие, но также и какая-то надежда.

— Конечно, я вернулся, — говорит Чимин. — У меня всё ещё есть, что сказать тебе, а ты просто улетел от меня в прошлый раз.