В финале Джон умрет

— А ты когда–нибудь слышал старую поговорку: «Так сильно хочу тебя застрелить, что у меня аж стоит?»

— Нет. Но, полагаю, в данном контексте ее значение очевидно.

— Заткнись. Не двигайся.

Не сводя глаз с Норта, я вскарабкался на водительское сиденье, высунул ноги из двери, встал и оглядел улицу в поисках «слизняка». Он уже дополз до тротуара. Скрипя ботинками по снегу, я подошел к монстру и наступил на него. Затем вполголоса обругал его первыми пришедшими на ум словами и припечатал каблуком — а затем еще, еще и еще раз. «Слизняк» лопнул; из него брызнуло что–то красное и коричневое. Я с отвращением предположил, что красная кровь — моя. Я продолжал топтать «слизняка», и с каждым ударом во все стороны летели кусочки льда. Наконец от монстра осталось только мокрое извилистое пятно.

Я пнул останки в направлении ближайшей канализационной решетки, затем потопал к машине. Пот на лбу замерзал, из носа текло ручьем, челюсти сжались, а рука стиснула пистолет так крепко, что я чувствовал, как в ладони пульсирует кровь. Не дойдя до машины пару футов, я увидел распахнутую заднюю дверь, поэтому меня не удивило, что Норт исчез. Я захлопнул дверь с его стороны, залез в машину и поехал домой.

По дороге я встретил только снегоочиститель. На стоянке у магазина полицейский что–то делал с цепями на шинах своего автомобиля. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего; похоже, по его мнению, в такую погоду нормальные люди и носа из дома не высунут. Один раз мне пришлось остановиться и очистить ветровое стекло ото льда с помощью скребка — дворники не справлялись.

Не заглушая двигатель, я затормозил напротив моего дома и пересек дворик, крепко сжимая в левой руке ключ от сарая. Свежевыпавший снег превратил следы на лужайке в неглубокие ямки.

У тебя алиби. Ты весь день был на работе. Ве–е–е–сь день. Верно?

Ага. Да, точно.

Но кто знает, когда именно она пропала. Может, ее исчезновение заметили через несколько дней. И даже если это произошло вчера ночью…

Вчера ночью я спал. Лег в одиннадцать.

Правда ? Можешь поручиться за каждую минуту, когда тебе казалось, что ты спишь? Ведь ты точно помнишь, что в какой–то момент ты был пиратом и захватил корабль, полный обнаженных женщин. Может, в это время ты похитил девочку и запер ее в сарае?

Нет. Ни за что.

Может, ты связал ее и оставил в сарае на весь день, а вечером вернулся домой и решил наконец–то избавиться от этой игрушки ? Или избавить ее от страданий ? И поэтому ты зашел домой за пистолетом и…

Внезапно я представил себе автоответчик на столике у входной двери. Джон звонил мне, и поэтому на аппарате медленно мигала красная лампочка.

Медленно.

Если поступило новое сообщение, лампочка мигает быстро, как маячок. Сегодня аппарат сигнализировал о сохраненном сообщении — о том, которое уже прослушали.

Нет. Я бы запомнил.

Неужели? Прошлым летом, через месяц после нашего разрыва, Дженнифер зашла в бар, в котором играла группа Джона. Я выпил, наверное, семьсот кружек пива, а потом оказался в доме, который Джен снимала вместе с подругой. Воспоминания о той ночи расплываются. Я помню пот, заливающий глаза, мое дыхание, отражающееся от шеи Дженнифер, влажные простыни. И муху. Я помню муху, которая жужжала, садилась мне на шею, на спину, щекотала, снова и снова будила меня. Все остальное я забыл. Через несколько дней одна из подруг Джен рассказала мне, что я рыдал и нес какой–то бред про то, что мне уготовано место в аду и с этим ничего не поделаешь. Я ответил, что это чушь, Дженнифер все придумала, чтобы выставить меня идиотом. Но откуда мне знать, правда это или нет? Некоторые воспоминания прячутся так глубоко…

И вдруг в моей голове появились обрывки воспоминаний, словно кусочки забытого сна.

Ты в самом деле помнишь. Помнишь, как ворвался в дом, вытащил большую книгу из ящика, выхватил пушку и бросился обратно, на мороз…

Сжав ключ в руке, я пересек лужайку и обошел вокруг дома. Следы, которые вели сюда, уже исчезли. Промежуток между домами превратился в аэродинамическую трубу, попав в которую, я начисто отморозил уши. В соседнем доме жили Андерсоны; сейчас они загорали во Флориде. Следующий дом стоял пустой; на передней лужайке в сугробе торчала табличка «ПРОДАЕТСЯ». Кто позвонил бы в полицию, если услышал выстрел? Если кто и проснулся, услышав выстрел, то, возможно, решил, что ему почудилось.

Я добрался до заднего двора, едва освещенного лампочкой, которая горит по ночам у черного хода. В центре заснеженного двора виднелось пятно розовой слякоти. Живот сдавило, словно металлической проволокой.