В финале Джон умрет

Рядом с ним примостилась бледная и напуганная Дженнифер Лопес — поцарапанная, грязная, в том же наряде, что и на вечеринке.

На зеленых коробках из-под «Хайнекена» растянулся маленький жилистый человеке волосами до пояса и бородкой. Я никогда раньше его не видел, но методом исключения решил, что это Фред Чу. Он лежал, положив за голову руки в татуировках, и пострадавшим не выглядел. Молли со скучающим видом свернулась рядом.

— Черт, — сказал Фред Чу, увидев меня.

Дженнифер закрыла лицо руками и тихо заплакала.

— Смотри-ка, ты нашел Молли! — воскликнул Джим.

Взревел мотор, и машина сорвалась с места. Я поднял голову и осмотрел темный грузовой отсек: среди грубой мебели, которую пассажиры соорудили для себя из пивных коробок, в углу стояло низкое «кресло» из коробок — словно кто-то знал, что я окажусь здесь.

Это почему-то так меня разозлило, что я почти случайно сообразил, что человек в больничной пижаме, который сидит в углу скрестив ноги и не мигая смотрит на стену, — это Джон.

— Мы снова едем, — сказал Большой Джим, затем наклонился и погладил Молли.

Я сел. Салливан посмотрел на меня.

— Мы слышали выстрелы. Ты убил его? Я видел его голову.

— Да, я все-таки попал в него, хотя целился в сердце.

— Отлично, — выдавила Джен, рыдая. Горький, невыразительный звук.

Джим повернулся костальным.

— Так, у нас новый заложник. Парни, мы выкарабкаемся, нужно только верить.

Я притворился, что ничего не слышал, и постарался сдержать волну тошноты.

— Ты не пострадала?

Джен покачала головой:

— Куда он нас везет? — спросила она.

— В Лас-Вегас.

Все уставились на меня.

— Нет, правда.

— Никто из нас не пострадал, — сказал Фред Чу. — Но ты должен понять, что здесь происходит. Парень, который напал на тебя, не человек, ясно? Внутри него сидят похитители тел или еще какая-то хрень.

— Да, я…

— Ты же видел, что стало с Шелби. Ямаец плюнул ей на руку кислотой, и мышцы с костями посыпались, словно они из воска.

Я почувствовал боль в паху и понял, что легко отделался.

— Джастин или твари внутри него — это зло, физическое воплощение зла, которое мог породить только сам дьявол, — сказал Джим.

— Да… кое в чем я с тобой согласен.

— Мы все, — продолжал Джим, — Фред, Джен и я — сели в круг и стали молиться. Даже Джона удалось привлечь. Правда, сначала мне пришлось пригрозить им, сказать, что я их изобью, но они присоединились ко мне по доброй воле. Мы молились о том, чтобы кто-нибудь защитил нас от злого существа, которое сидит за рулем. А затем — словно ответ на наши молитвы — появился ты. Ты сражался с тварью, ты не покорился ей. Именно ты станешь голосом, который ответит на вопрос, который я задаю Господу с тех самых пор, как все это началось: «Как нам убить эту тварь?»

— Нет, Джим, это неправильный вопрос. Вопрос в другом: можно ли вообще ее убить?

Я представил себе карту, бешеное существо, которое пытается процарапать в ней дыру, и понял, что у карты совершенно не тот масштаб: для этой твари, чем бы она ни была, Лас-Вегас, планета Земля, человечество — все это так же незначительно, как для нас — красная точка на карте. Я представил себе синий глаз во тьме, вспомнил его проницательный взгляд.

Это тоже неправильный вопрос, верно? Наверное, Джастина можно убить. А может, и нет. А может, это вообще ни хрена не значит.

Я взглянул на Джона.

Уж если кто и должен говорить, так это он. Ведь он всю жизнь ждал чего-то подобного — момента, когда сможет доказать, что Вселенная так же безумна, как ему казалось с самого начала. Мне был нужен Джон — живой и смелый. Я хотел, чтобы он был Джоном.

Я повернулся к нему.

— Очнись.

Никакого эффекта. Я оглянулся на Молли, а затем легонько пнул Джона.

— Очнись. Очнись, кретин.

Это тоже не помогло. Я почувствовал, что все на меня смотрят, и подавил в себе желание дать Джону по морде.

— Эй, — кто-то тихо окликнул меня.

Я оглянулся, увидел заплаканные глаза Дженнифер Лопес, полные сострадания, я почувствовал, как внутри что-то дрогнуло. Хотя, возможно, это просто оторвалось одно из моих травмированных яичек.

— Успокойся, ладно? Так ты ему не поможешь.

Молли лениво огляделась, затем подбежала к застывшему телу Джона. Я отошел. Псина уткнулась в него носом. Мой друг попытался ее погладить, но она отстранилась.

По телу Джона пробежала судорога, словно к нему подключили электрический ток. Все происходило так быстро, что мы едва замечали, как меняется его поза.

Внезапно Джон оказался на ногах. Сбитый с толку, он посмотрел на руки так, словно совсем не ожидал их увидеть, поднял взгляд и, наконец, заметил нас.

— Мне приснился очень яркий сон о том, что я — собака, — сказал он.

Джон не сразу понял, что происходит. Он знал, что мы едем в грузовике, полном коробок из-под пива, что в водителя вселилось какое-то зло из другого мира. Моему другу было сложно привыкнуть к тому, что он находится только в одной конкретной точке пространства — внутри своего тела.

— Голова раскалывается. — Джон похлопал по карманам. — Сигареты у кого-нибудь есть?