В финале Джон умрет

— Это все из-за «соуса», верно? Она хлебнула его больше, чем любой из нас. Я вообще не понимаю, как она жива осталась. Может, он наконец на нее подействовал.

— Теперь, когда прошло столько времени? Полный бред.

— Слышал, что она сказала?

— «Я служу только Корроку».

От этого бессмысленного слова у меня по коже побежали мурашки, но я не мог понять почему. Мой мозг приблизился к разгадке, но внезапно уклонился от цели, да так резко, что мысль едва не вылетела у меня из головы.

— Уверен? — спросил Джон. — Мне показалось, что она сказала: «Я служу только року», и я готов с ней согласиться.

— Проехали, Джон.

— А кто такой Коррок?

— Не знаю.

Отдел мозга, ответственный за отрицание, работает с повышенной нагрузкой, чтобы я и дальше пребывал в этом состоянии.

Покопавшись в бардачке, Джон вытащил пакет каких-то сладостей, которые кто-то прислал мне по почте. Сумасшедшие мне много что присылают. Чаще всего я кладу эти вещи на полку в сарае и забываю о них.

Мы вернулись к дому; я вытряхнул из упаковки конфету, медленно повернул ручку двери, просунул в щель голову и правую руку.

Молли, Парящая Собака, висела в воздухе шагах в десяти от меня, за диваном и своей невероятно сексуальной новой хозяйкой. Я вытянул руку с зажатой в ней конфетой, и это немедленно привлекло внимание Молли.

Бросив лакомство на пол, я выскользнул за дверь. Молли подплыла к конфете, наклонилась так, чтобы морда оказалась рядом с полом, и слизнула белую штучку.

Ничего не произошло. Джон уже собирался сказать «Не сработало», как вдруг раздался хлюпающий звук и треск — КЕРРРААЧЧ! — и Молли взорвалась, словно мясная пиньята на празднике для очень сильных невидимых детей.

Полицейские позади нас радостно завопили. К нам подошел Дрейк.

— Черт побери, что это было?

— «Мятный завет», — ответил Джон за меня. — Конфеты, на которых написаны стихи из Библии. Такие сладости можно купить в любом христианском книжном магазине. Мы надеялись просто изгнать из Молли силы зла, но…

Джон деловито пожал плечами.

Бывает и такое.

— Ладно, — сказал Дрейк. Давайте проясним один вопрос. Никаких разговоров об этом. В протоколе напишем, что собака напала на человека. Здесь все уберут, погибшего похоронят, копы вернутся домой, к женам, и постараются вести себя так, словно мир не сошел с ума.

— Да, наверное, так будет лучше… — начал я.

Дрейк резко повернулся ко мне.

— Заткнись. Я еще не закончил.

Он снова посмотрел на Джона.

— Я хочу узнать кое-что. Это твоя собака, верно?

— Не моя, а Дейва. Но она принадлежала разным людям…

— Эй. Посмотри туда. Тут человек погиб, понимаешь? Мы оба знаем, что здесь, в этом городе, творятся… странные дела. Так было всегда. Раньше в полицейской форме ходил мой отец, он тоже рассказывал мне разные истории. Но я никогда не видел ничего подобного.

Джон поднял руки, словно защищаясь.

— Мы тоже.

— В прошлый раз, когда начались странности — на вечеринке погибли подростки, пропал полицейский, — без вашего участия не обошлось. Так что не играй со мной в кошки-мышки. Если тебе что-то известно, скажи мне об этом, чтобы я подготовился.

— Мы не знаем, что происходит. Пока не знаем, — сказал Джон.

При слове «пока» мне страшно захотелось врезать Джону по почкам.

— Дайте нам поговорить с девушкой. — Мы посмотрели на Крисси, которая все так же неподвижно сидела на диване. — До того, как приедет психиатр, или уж кого там вы приглашаете для перезагрузки таких людей.

Дрейк пристально посмотрел на Джона и, похоже, решил рискнуть.

— У вас две минуты.

— Отлично. — Джон бросился в дом, но Дрейк остановил его, схватив за локоть.

— Эй!

— Ага.

— Это конец света?

Коп сказал это абсолютно серьезным тоном: так мужчина средних лет спрашивает у врача, злокачественная ли опухоль. Я чуть в штаны не наложил от страха.

— Мы тебе позвоним, если узнаем, — ответил Джон.

Мой друг направился к дивану, но я невольно остановился у огромной лужи красного месива, которое когда-то было собакой.

Рядом с головой псины лежал ошейник с окровавленной биркой.

«Я — Молли. Пожалуйста, верните меня…»

— Прощай, Молли, — пробормотал я. — Из всех собак, которых я знал, ты лучше всех водила машину.

Я уже хотел отвернуться, но тут заметил кое-что еще. Из кучи собачьего фарша торчала лапа, а на ней — на подушечке, там, где у человека ладонь, — виднелся как будто вытатуированный знак: маленький черный символ, похожий на знак «пи». Я указал на него Джону, и он предложил мне забрать лапу домой для дальнейшего изучения. Я решил, что это не настолько важно. Кто знает, может, знак поставил заводчик. Раньше я этого символа не видел, но, с другой стороны, часто ли мы рассматриваем собачьи лапы?

Крисси Ловлейс не хотела ни разговаривать с нами, ни даже глядеть на нас, однако нам удалось поднять ее на ноги. Мы пошли на задний двор, по дороге успокаивая девушку какими-то стандартными фразами.

Как только мы скрылись из виду, Джон взял Крисси за плечи, развернул к себе и поднял руку с дымящейся сигаретой.