В глубинах Балтики

Наши суда бросало как скорлупки. Боцман Миронов, матросы Канахин, Уланов, свободные от вахт кочегары Черняев и Пономарев, кок Глушков под руководством старпома Гинцберга быстро приготовили трос, бросательные концы, манильский тонкий трос-проводник, кранцы. [104]

В машинном отделении остались, стармех Макурин и машинист Маренков, они обеспечивали реверс двигателя с максимальной быстротой. На руле и у машинного телеграфа остался один я. В этот момент на палубе был необходим каждый человек. На большом ходу, на очень близком расстоянии мы прошли с наветренного борта буксирного парохода №15 и подали бросательный конец. Только благодаря слаженной работе всего нашего маленького коллектива с первого же захода удалось подать буксирный трос. Когда он натянулся и мы пошли вперед, немецкий лоцман, до этого молча наблюдавший за нашими действиями, заявил: «Отлично! И вовремя: до минного поля осталось пятьдесят метров!»

Ночь с 25 на 26 июля мы провели в устье реки Везер. Раненого капитана Бютнера перевезли на большой кран. Все буксиры пополнили запасы угля с крана. По просьбе лоцмана подошли к немецкому сторожевому кораблю для получения информации на следование.

Командир сторожевика пригласил меня к себе в каюту, поздравил с благополучным переходом. На груди командира красовались два Железных креста, его лицо от скулы до виска пересекла красная полоска шрама. Он был очень весело настроен. Переводчиком с немецкого на английский был лоцман. Командир заявил, что с Англией скоро будет покончено, и тогда они годик как следует отдохнут, Ну а затем снова будет большая война. При этом он лукаво подмигнул и дико захохотал.

Наглый, самоуверенный вид этого молодчика был крайне неприятен. Я поспешил откланяться и вместе с лоцманом вышел из каюты. Все формальности были быстро закончены, и мы отошли от борта.

Лоцман, оказывавший нам помощь при заходе в реку Везер, провел нас по фарватерам через минные поля в реку Эльбу, а затем в шлюз Брюнсбютеля при входе в Кильский канал. Здесь нас встретили представители советского консульства в Берлине. Капитанаг.П. Бютнера тотчас увезли в госпиталь, где ему была [105] оказана квалифицированная медицинская помощь. После удаления осколков он почувствовал себя лучше. Врачи предложили ему остаться в госпитале, но он потребовал, чтобы отвезли на судно. Когда вернулся, сказал: «Это все же наша советская территория, здесь быстрее поправлюсь, чем в немецком госпитале».

Благополучно провели краны Кильским каналом и заночевали у бункерной станции в Гольтенау, недалеко от моста через канал. Ночью был налет английских самолетов на мост и шлюзы. Но бомбы падали далеко в поле или в воду Кильской бухты. Осколки от снарядов плотного заградительного огня зенитных орудий дождем сыпались на палубы наших судов. Верхним вахтенным пришлось укрываться в помещениях. Несколько осколков прорвали парусиновые чехлы на спасательных шлюпках. С рассветом 28 июля мы вышли из шлюза в Гольтенау.

Кильскую бухту прошли по фарватерам среди минных полей. Море нас встретило ласково. Было солнечно. Слабый юго-западный ветер не затруднял движения, и караван шел со скоростью до шести узлов.

Для пополнения бункера и воды пришлось зайти в Лиепаю. Латвия только на днях была принята в состав СССР, и приход нашего каравана вызвал большой интерес у местных жителей.

Следующий заход был в Таллин. Здесь тоже к нашим судам был проявлен повышенный интерес. Портовые рабочие, администрация — все интересовались, как мы прошли через зоны воюющих государств. Интересовались условиями жизни и работы на судах и в Советском Союзе. Переход из Таллина прошел быстро и весело, — мы приближались к родному дому».

В первых числах августа мы благополучно прибыли в Ленинград. Сияло мирное солнце, и ничто не предвещало, что не пройдет и года, как наглые фашистские стервятники доберутся и до нашего любимого города, но получат такой отпор, какого им и во сне не виделось при порабощении стран Европы. [106]

* * *

Прошло сорок пять лет. Страницы моего дневника воскресили в памяти события, участником которых довелось быть. Многое, чему нельзя было дать объяснение, стало понятным.

Немецкая печать в Голландии в середине июля 1940 года сообщала, что войска всех видов готовы к нападению на Англию, а «момент для нападения будет выбран лично фюрером».

Командир фашистского сторожевого корабля, стоявшего в устье реки Везер, зная о такой готовности, заявил мне 25 июля, что «наконец с Англией скоро будет покончено». Однако он, да и никто в то время, не мог и предположить, что 31 июля 1940 года в своей резиденции в Брегхбфе Гитлер при встрече с представителями вермахта объявит о решении отложить высадку войск на английские острова.

Гитлер изменил ранее принятый план и решил напасть на Советский Союз до окончательного разгрома Англии, а именно весной 1941 года. Так Англия была спасена от полного разгрома. [107]

Первый год войны Становлюсь подводником