В глубинах Балтики

Тяжелейшая работа выпала на долю электриков. В первую очередь надо было осушить разрушенную аккумуляторную яму, в которой плескался разлившийся электролит, выделяя едкий газ. Сразу после всплытия мы пустили на полную мощность батарейную вентиляцию, ведь газ просачивался во все отсеки. Старшина группы главный старшина И.И. Тронов, командир отделения старшина 2-й статьи В.Я. Шувалов, электрики А.Г. Сухарев, В.А. Кондрашев, И.Я. Помазан — все работали самоотверженно. Шувалов и Сухарев большую часть ночи занимались зарядкой первой группы аккумуляторной батареи, а Кондрашев, Помазан и пришедший к ним на помощь штурманский электрик Панов работали в аккумуляторной яме. В громоздком кислородном приборе там было не повернуться, поэтому краснофлотцы были вынуждены работать без приборов. Батарейная вентиляция работала непрерывно, но воздух был настолько насыщен газом, что люди могли находиться в яме несколько минут. После удаления вредоносной жидкости [174] аккумуляторную промывали содовым раствором. Работали буквально до потери сознания. Через три-четыре минуты пребывания в яме у краснофлотцев уже темнело в глазах. Старшина Тронов и фельдшер Куличкин стояли на страховке, они тотчас помогали работавшим выбраться в отсек, давали подышать кислородом, отпаивали молоком. А в это время в яму спускался следующий. В течение ночи работы закончили. Разбитые аккумуляторные баки расклинили деревянными распорками, чтобы не болтались при качке; сорванные крышки лючков закрепили проволокой.

За несколько часов надводного хода успели зарядить единственную теперь группу аккумуляторных батарей и до отказа запрессовать баллоны сжатого воздуха. Уходили под воду по срочному погружению. Перед погружением я отсоединил выведенную через люк боевой рубки антенну, на это ушло 30 секунд.

Весь день ходили у островов Даго и Эзель — они находились в руках врага, но маяки и приметные знаки на них стояли по-прежнему. Проверили работу компасов. Гирокомпас работал устойчиво, а магнитный, как в шутку говорят, «показывал погоду». Однако я, как всегда, требовал, чтобы на каждом курсе, при каждом режиме работы гребных электромоторов показания магнитного компаса записывались в журнал и выводилась поправка по сличению с гирокомпасом. Скорость хода определяли по оборотам винтов.

К вечеру мы убедились, что техника лодки нас не подведет. При экономном расходовании энергии можно плавать и с одной группой аккумуляторов.

16 сентября, в час ночи, мы вышли на фарватер противника, по которому почти месяц назад выходили на запад, в море. Теперь начали форсировать Финский залив в восточном направлении — мы шли домой! При плавании по этому фарватеру нам здорово везло: как при выходе в море, так и на обратном пути не встретили никого.

Но как быть дальше? Полученным предупреждением штаба пренебрегать нельзя. Надо придумать такой вариант пути, чтобы не встречаться с противолодочными [175] кораблями и обойти усиленные минные поля. Я непрерывно думал об этом.

Утром, при подходе к острову Осмусар, заметили сторожевик противника, курсировавший малым ходом вдоль берега. Ушли на глубину. Враг нас не заметил.

Прижимаясь к самому грунту, благополучно прошли через минное поле. С наступлением темноты всплыли. Зарядка аккумуляторной батареи подходила к концу, когда острые лучи света, направленные в нашу сторону, прорезали темноту ночи. Антенна не была выведена через люк, мы быстро погрузились и ушли на предельную глубину. Весь день шли, прижимаясь к грунту, дважды задевали минрепы. Решение о форсировании последнего, самого ответственного участка пути у меня вполне созрело, но была необходима еще одна зарядка аккумуляторной батареи, чтобы подойти к своей островной базе.

Две ночи мы не включали приемник. Продан просил подсоединить антенну на пять-шесть минут — в точное время работы штабной рации. Пришлось согласиться, — могли быть какие-либо важные сообщения.

С наступлением темноты всплыли. Для того чтобы ускорить уход под воду, заполнили цистерну быстрого погружения, объявили готовность «номер один» и после этого включились на винт-зарядку. Ночь была темной, со слабым ветром и волной, медленно плыли низкие облака. На мостике находились я и вахтенные — офицер и сигнальщик. Вахтенные менялись, а командирская вахта — бессменная, Около полуночи вестовой Федор Поспелов принес на мостик кружку крепкого черного кофе и пачку галет: «Товарищ командир, сегодня день вашего рождения, а мы и не отметили. Попейте кофейку!» Такое внимание меня растрогало. Действительно, в этот день мне исполнилось тридцать семь. Я поблагодарил Поспелова и с удовольствием выпил кофе. Комиссар Иванов поздравил меня еще днем, но мы решили об этом пока помолчать, а отпраздновать, когда придем на базу.[176]

Обычно на «Лембите» отмечали день рождения каждого члена экипажа, даже во время похода. Писали поздравления, пекли праздничный пирог, иногда коку удавалось сделать настоящий торт. Эти праздники заметно скрашивали однообразную жизнь лодки...