В глубинах полярных морей

Адмирал говорил о бессмертном подвиге советских людей, об исторической миссии нашего народа, избавившего мир от ужаса фашистской чумы, и, конечно, о защитниках нашего родного Заполярья, края, где гитлеровцам в первые же месяцы войны пришлось расстаться с надеждой на успешный и быстрый захват нашей территории. Он говорил о тех, кто сражался на море и на суровом, диком побережье, о тех, кто ремонтировал и

[313]

отправлял в поход корабли, «то трудился, не считаясь со временем, недоедая и недосыпая.

— Северный флот за четыре года войны с честью выполнил свои боевые задачи. Я как командующий горжусь вашим мужеством и преданностью Родине. Мы можем смело смотреть в глаза нашему народу, партии, нашей матери-Родине, ибо честно выполнили свой воинский долг, — закончил Головко.

Над Екатерининской гаванью, над городом пронеслось раскатистое «ура».

Контр-адмирал Эджертон сказал, что он считает за большую честь выступить перед воинами союзной страны в День Победы над нацистской Германией.

— Я искренне верю, что дружба между нашими нациями, которая привела нас к этой великой победе, будет вечной, — заключил он свою краткую речь. Хотелось этого и нам, но уже тогда мы смутно чувствовали, что благие пожелания отдельных представителей союзных стран едва ли окажутся в русле политики их правительств. Тому было немало симптомов…

Затем вновь выступали наши люди: Герой Советского Союза капитан 2 ранга Щедрин, представитель североморских разведчиков главный старшина Бабиков, комендор с эсминца старший краснофлотец Козий, командир ОВРа главной базы контр-адмирал Михайлов, начальник политотдела подводников капитан 2 ранга Петров и председатель Полярнинского горсовета тов. Тимофеев. После их выступлений на митинге единогласно была принята резолюция, в которой североморцы писали:

«Кровью, пролитой в битвах нашими боевыми друзьями, честью нашего флота клянемся сегодня:

— ото дня ко дню крепить растущую боевую мощь флота;

— совершенствовать воинское мастерство;

— воспитывать людей флота на традициях, сложившихся в дни Великой Отечественной войны;

— соблюдать железную дисциплину и высокую бдительность;

— все силы свои положить на то, чтобы наш флот был всегда способным отстоять великие социалистические завоевания нашего народа и обеспечить государственные интересы Советского Союза».

[314]

В этот счастливый день в Москве был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом Красного Знамени подводной лодки «С-101».

Это был, кстати сказать, не последний случай, когда Правительство отмечало боевые дела североморских подводников уже после окончания войны. Так, два месяца спустя Краснознаменной стала подводная лодка «Л-22», а командир второго дивизиона Иван Фомич Кучеренко за отличия в боях удостоился звания Героя Советского Союза.

Незабываемым событием для североморцев и жителей Мурманской области был морской парад в честь Дня Победы над гитлеровской Германией, устроенный 13 мая. В Кольском заливе, недалеко от Мурманска, были поставлены надводные корабли и подводные лодки. Картина получилась впечатляющей. Такой флот уже трудно было назвать маленьким. По числу кораблей он намного превосходил флот довоенный, а по опыту и боевой закалке экипажей вообще не шел с ним ни в какое сравнение.

Допоздна не смолкали в тот день песни над Полярным и Мурманском. Люди распрямлялись от страшной усталости, от груза постоянной тревоги за судьбу Родины, за жизнь близких, за свою жизнь. Кошмар войны отходил в прошлое, становился достоянием истории. И каким счастливым и лучезарным открывалось перед людьми будущее!

Мы вместе ковали победу

С чем сравнишь боевой поход подводной лодки? Это две или три недели ежедневного, ежеминутного неослабного напряжения, постоянного ожидания неведомой опасности. Напряжения внимания, собранности, терпения в поиске. Напряжения воли, стойкости, самообладания во время преследования. А сам бой, требующий полной концентрации моральных и физических сил, морской бой, который называют не иначе как скоротечным! У подводников он отнюдь не скоротечен: атака длится порой больше часа, а если прибавить сюда и уклонение от противолодочных сил, то все вместе занимает иногда сутки с лишним. На всем протяжении похода подводники не чувствуют настоящей нервной разрядки — она наступает

[315]

только с возвращением в базу. Весь поход — чередование большого напряжения с предельно большим. И главное, напряжения длительного.

Я говорю об этом, чтобы было понятнее, почему о подводниках много писали газеты, почему их имена были хорошо известны на флоте, а некоторых — и во всей стране. Думается, что почести, оказываемые воинам подводного флота, не были преувеличенными. Они отвечали той мере духовных и всех прочих испытаний, которые выпадали на долю людей, выходивших в море.