В глубинах полярных морей

онах, вблизи своих баз. Две торпеды и малокалиберная зенитная пушка — вот и все их вооружение. Честно говоря, не все на флоте верят, что от «малышей» можно ожидать какого-либо проку на нашем суровом театре. Но и «малюточный дед» и экипажи лодок воспринимают такие сомнения как личное оскорбление — все они убежденные патриоты своих кораблей.

Мне знакомы и эти лодки и люди, которые служат на них. Думается, что в руках таких людей «малютки» годятся для задач, что стоят перед «ими. А может быть, и на большее…

Так неужели же наш подводный флот с такими кораблями и, главное, с такими людьми не сможет ничего противопоставить противнику?! Ну конечно же сможет! Немцы второй год ведут большую войну, у них уже накоплен серьезный боевой опыт. А у нас пока что этого опыта нет. Отсюда и ошибки, и путаница, и неверные решения. Но ведь опыт-то дело наживное. И мы вполне подготовлены к тому, чтобы быстро накопить его — фундамент для этого есть. Вот и за этот поход мы кое-чему научились…

От этих мыслей восстанавливается душевное равновесие. Да и не имею я права поддаваться хандре. Настроение командира — не его личное дело. Оно быстро передается окружающим, экипажу, А с подавленным настроением много не навоюешь.

* * *

И опять ходим мы вдоль норвежского побережья на своей позиции. И опять не видим ничего, кроме беспечно резвящихся косаток. Этим младшим сестрам китов и дела нет до войны. В нескольких небольших бухточках, куда мы успели заглянуть, одни рыбачьи шлюпки и боты.

В ночь на первое июля получили приказ возвращаться в базу. Идем к своим берегам. Я обхожу один за другим отсеки. Беседую с людьми. У старшин и краснофлотцев, несмотря на неудачи, настроение в общем-то боевое, уверенное.

— Мы, товарищ капитан третьего ранга, двужильные, — говорит один из трюмных. — Немцу нас все равно не одолеть.

— Верно, — подтверждает электрик. — Война-то, видно, всерьез и надолго. Но рано или поздно мы его разобьем.

[18]

Непоколебима у людей вера в главное: не может наш советский, самый справедливый строй рухнуть, как бы ни был силен враг…

Всплыв у Кильдина, обменялись позывными с сигнально-наблюдательным постом. Входим в Кольский залив. Слева знакомые очертания мыса Летинского. Проплывают мимо небольшие острова — Торос, Седловатый, Екатерининский. Вот и Екатерининская гавань. Швартуемся у свободного пирса. Здравствуй, Полярное, наша посуровевшая североморская столица, с домами в темных полосах и пятнах камуфляжа!

По пути в штаб бригады узнаю, что семьи командиров и сверхсрочников, еще остававшиеся в городе, эвакуированы. А в штабе услышал новость, о которой мы не знали в море: Финляндия находится с нами в состоянии войны.

Я подробно доложил командованию о походе. Охарактеризовал Аркадия Ефимовича Моисеева как смелого и решительного командира, обладающего необходимыми знаниями, уверенно управляющего кораблем, требовательного и пользующегося авторитетом у подчиненных. Такого командира можно посылать в самостоятельный боевой поход.

Нашу атаку по транспорту разобрали очень обстоятельно. Как выяснилось, это была первая на флоте боевая атака, произведенная подводной лодкой. Командование и штаб бригады сделали вывод, что стреляли мы со слишком большой дистанции и потому торпеда не дошла до цели. Того же мнения придерживались и представители Главного морского штаба, которые в ту пору находились в Полярном. Однако вывод был, прямо скажем, не очень убедительный. Во всяком случае, опыт наш учли и все командиры лодок, уходящих в море, стали получать боевую инструкцию, по которой глубина установки торпед равнялась двум метрам.

Сейчас, оглядываясь назад, небезынтересно отметить такую деталь. Наши торпеды, когда они попадали в цель, срабатывали безотказно — установленные на них инерционные взрыватели были вполне надежны. Мы не оказались в положении немецких, американских и японских подводников, которые на первых порах боевых действий упустили немало побед из-за низкого качества взрывателей.

[19]

Итак, наш первый поход не увенчался боевым успехом. И все-таки мы плавали не зря. Наши наблюдения имели интерес для разведки. Сами мы получили некоторое представление о том, как немцы охраняют свои гавани — охраняют, кстати говоря, не очень-то усердно: видимо, не принимают всерьез наши подводные силы. Наконец, в результате нашего похода изменена инструкция, регламентирующая глубину торпед. И все это — первые крупинки боевого опыта, которого нам пока так не хватает.

Нельзя забывать и о том, что минувший поход дал «путевку в жизнь» такому толковому командиру, как Моисеев.

* * *