В глубинах полярных морей

На сухопутье не смолкают жестокие бои. Горноегерские части фашистов нацелены на Мурманск и на ключ к Кольскому заливу — полуострова Рыбачий и Средний. Их сдерживает 14-я армия генерала Фролова. Силы явно неравны. На стороне гитлеровцев преимущество в численности войск, у них больше орудий и минометов, Их авиация господствует в воздухе. И все же наши сопротивляются не только отчаянно, но и успешно. На некоторых участках фронта фашистам почти не удалось продвинуться. На других положение хуже. И на флоте в помощь армейцам срочно формируются и порой с ходу бросаются в бой отряды морской пехоты.

От желающих идти сражаться на фронт нет отбоя. Командиров заваливают рапортами. Но разве удовлетворишь просьбы всех, кто хочет лицом к лицу схватиться с фашистами?! Северу нужен флот, а значит, нужны и корабельные специалисты. И все же возможности высвободить людей для участия в боях на сухопутье изыскиваются, хотя и с трудом.

Морские отряды состоят из посланцев надводных кораблей, береговой базы подплава, подводных лодок, школ учебного отряда. С кораблей взято все стрелковое оружие — винтовки, ручные и станковые пулеметы.

И горные егеря, рвущиеся к Рыбачьему и Среднему, застряли на склонах хребта Муста-Тунтури. Взять полуострова, блокировать Кольский залив им не удалось. И не удастся, пока жив хоть один наш боец. Потерять залив — значит потерять незамерзающие морские ворота

[20]

 страны во внешний мир, а вместе с ними и Северный флот.

Сражаются не только на сухопутье. Немало боевых дел числится уже и за надводными кораблями — эсминцами, сторожевиками, торпедными катерами и катерами «МО». Они ведут огонь по скоплениям врага на берегу, высаживают и прикрывают десанты, дерутся с кораблями и самолетами. И только нам, подводникам, пока не везет.

С моря возвратились три «щуки» и три «малютки». Никого не встретили, а стало быть, и никого не потопили. В чем же дело? Неужели немецкие войска обходятся без снабжения?! Едва ли. Исключено и то, что по лапландскому бездорожью они смогли проложить сухопутные коммуникации. Значит, остается море. Так почему же, черт возьми, мы не встречаем там тяжелых, осевших ниже ватерлинии, сухогрузов, дородных, низкопалубных танкеров? Остается предположить: плохо ищем. Не знаем еще всех повадок врага, системы его базирования и охранения, его перевалочных пунктов. Плохо еще у нас налажена разведка, взаимодействие с другими родами сил, и в первую очередь с авиацией. Но, увы, авиация наша пока еще просто слишком малочисленна и плохо оснащена.

И все же нам необходимо добиться успеха в боевых действиях на вражеских коммуникациях. Ведь все взаимосвязано на войне. Начнем мы нарушать морские сообщения фашистов — и это не замедлит отразиться на боеспособности горноегерского корпуса, действующего на суше. Стало быть, и флот сможет сосредоточить больше усилий на решении своих главных задач. Да и для всего фашистского рейха наши успехи на море оказались бы чувствительны: из портов Финляндии и Норвегии гитлеровцы вывозят никелевую и медную руды, совершенно необходимые им в военной промышленности…

После возвращения из первого похода я пробыл в Полярном всего два дня. 4 июля пришлось уйти на «Щ-422», которой командовал капитан-лейтенант Малышев, в Норвежское море. Что сказать об этом походе? До позиции мы добирались трое суток. Пробыли в отведенном нам районе меньше недели — пришлось возвращаться назад из-за неисправности кормовых горизонтальных рулей. В Полярное вернулись 12 июля несолоно хлебавши.

[21]

А через два дня мне приходится снова собираться в плавание — Норвежское море позвало обратно. На этот раз чемодан свой переношу на лодку 1-го дивизиона «Д-3».

* * *

Слова «единая боевая семья» стали уж очень затасканным языковым штампом. Но, ей-богу же, трудно найти более подходящее выражение, чтобы охарактеризовать взаимоотношения людей в нашей бригаде. Ну, начать хотя бы с того, что подводники старшего поколения почти все давно знают друг друга. То ли знакомы еще по училищу имени Фрунзе, то ли занимались вместе на Высших курсах подводного плавания. Да и служба сводила многих из нас на разных флотах, в разных соединениях. Подводный флот у нас молодой, и тем, кто давно связал с ним свою судьбу, приходилось плавать почти на всех типах лодок.

Среднее поколение — а оно составляет основной кадр командиров кораблей — тоже прошло через разные дивизионы. Многие командиры «малюток» плавали раньше старпомами на «щуках», на «щуки» нередко назначались опытные командиры «малюток». А со «щуки» хорошему командиру открывалась дорога на «катюшу».

Потому у нас и происходило стирание граней между «своим» и «чужим» дивизионом. И лодки на соседних дивизионах были знакомыми, и людей, плававших там, мы знали, и не только знали, но и были связаны с ними узами личной дружбы.

Вот почему приказание обеспечивать поход лодки соседнего дивизиона не было у нас противоестественным или неожиданным…

Итак, я оказался на «Д-3».

Трудно удержаться, чтобы не сказать несколько слов о лодках этого типа. Они — приметная веха в истории нашего подводного флота.