В глубинах тьмы

Иногда я переживаю, что не узнаю ее, так как это было слишком давно.

— Если ты завтра будешь хорошо себя вести, — продолжает он, медленно приподнимая на ней мешок, — это будет твоей наградой.

Я вижу ее подбородок, рот, нос, закрытые глаза, лоб. Ее лицо открыто. Это она. Мои тревоги исчезают. В этом нет никаких сомнений. Она все еще выглядит так же, как тогда с чердака: невинность, чистота, вид у девушки, которая никогда не знала боли.

Я прижимаюсь к решетке, тянусь к ней. Он качает головой.

— Перестань.

Я сажусь обратно на кровать, борясь с желанием попытаться добраться до нее.

— Используй эту энергию, — поощряет он. — И ты получишь все это.

Он заскользил ночной рубашкой вверх по ее ногам, оставив ее на бедрах. Девушка застонала, вздохнула и головой покачала слева направо.

Я поднимаю глаза, а он уже ушел. Мне все равно. Я вижу ее ноги. Они изящные, стройные, бледные в свете голой лампочки прямо над ней.

Она ерзает во сне и двигает ногами. Я как кремень, взирая на нее. Я так сильно хочу ее, что едва могу дышать. Вытаскиваю член и медленно поглаживаю его, чтобы облегчить внутреннюю боль.

Она вернулась ко мне. Я трогательно благодарен ему. Все, через что я прошел, стоило того, чтобы ее вернуть. Теперь она моя. Это будет ее мир. Она станет жить со мной, ей некуда больше идти. Она будет полагаться на меня во всем, и я добьюсь от нее любви. Я сделаю ее своей.

Но не сейчас. Я смотрю на ее ноги, и она начинает шевелиться, но не могу прикоснуться к ней, пока он не отдаст ее мне. Это будет позже. А пока я наблюдаю и жду.

Я не отрываю взгляда с девушки, когда она открывает глаза. Она медленно моргает, бормоча:

— Где? — прежде чем вновь закрывает глаза. Затем резко их открывает и пристально смотрит на меня. Она смотрит на меня, а я гляжу в ответ. Затем она открывает рот и начинает кричать.

Глава 4

СОФИЯ

Я почти сразу перестаю кричать. Человек вздрагивает от шума, и мне становится его жаль. Сразу понимаю, насколько это нелепо. Я прошу прощения за… что бы там ни было запертое внутри. Он возится со своими брюками.

Я оглядываюсь вокруг, принимая все это, пытаясь не обращать внимания на пульсирующую головную боль. Где я?

Передо мной камера. Внутри нее находится темная фигура, смотрящая из-под спутанных волос. Он ужасен, даже не видя его лица. И тупо смотрит на меня. Он вообще знает, что я здесь?

Я не могу перестать смотреть на него. Его одежда грязная, руки почернели. Он больше животное, чем человек, я сомневаюсь, что он даже знает, какой сегодня день недели. Мой первый вопрос: почему он там заперт?

Я хочу пошевелиться, но не могу. Мои запястья и лодыжки привязаны веревкой к металлическому стулу. Почему мои ноги оголены? Я обнажена.

Какое облегчение видеть, что на мне ночная рубашка. И в мгновение ока я все вспоминаю и чувствую себя так, словно меня ударили в живот. Мужчина в моей спальне. Мужчина, которого видела по соседству. Он засунул меня в свой фургон. А когда остановился и вытащил меня, я попыталась ударить его головой. Он ударил меня, и я отключилась.

Меня похитили.

Два слова, короткое предложение. Но достаточно, чтобы ужаснуться, тошнотворный страх скрутил мои внутренности при мысли, где я нахожусь и что может со мной случиться.

Я смотрю вниз. Пол в пятнах. Это кровь? Это моя кровь? Нет, она старая, засохшая. Но от этого не лучше. Это значит, что до меня в этом кресле сидели другие люди. С них прямо на пол капала кровь. Я не первая.

— Где я нахожусь? — произношу вслух, и звук эхом разносится вокруг меня.

Мужчина в своей камере продолжает пристально смотреть на меня. Мне вдруг очень сильно захотелось в туалет, что усугубило мой дискомфорт.

Я дергаю свои путы и умудряюсь только содрать кожу с запястий. Это причиняет боль, и, в конце концов, я сдаюсь. Я в ловушке.

Лихорадочно оглядываюсь по сторонам.

— Помогите! — кричу я. Мужчина морщится, как будто шум причиняет ему боль. — Помогите!

— Тихо, — отвечает он, его голос похож на гравий, глубокое ворчание пещерного человека. Я удивлена, что слышу, как он говорит. Не знала, что он может.

Я смотрю на мужчину, а его взгляд все еще прикован ко мне. Он на самом деле огромен. Могу только надеяться, что он не сможет выбраться из своей камеры, чтобы добраться до меня. Знаю, что он сделает. Иногда он смотрит на мои ноги и улыбается, как будто я газель, привязанная для игры со львом.

Он прижимается к решетке, протягивая руку.

Толстые пальцы тянутся ко мне, я съеживаюсь, хотя у него нет ни малейшего шанса добраться до меня. Я отпрянула назад, потрясенная огромной массой его руки, она едва помещается между прутьями.

— Ты мой приз, — уточняет он, и внутри меня что-то обрывается. Страх пронзает меня насквозь. Не хочу быть его призом. Не хочу знать, что это значит. Не хочу быть здесь. Я хочу домой. И начинаю плакать.

— Пожалуйста, отпусти меня, — умоляю. — Я просто хочу вернуться домой.

— Ты останешься, — отвечает он, его рука все еще тянется ко мне.