В глубине стекла

Но однажды, в субботу, выспавшись после рабочей недели, она, как обычно, сходила на рынок, переделала кое-какие домашние дела и устроилась в своём любимом кресле, поджав ноги и обняв плюшевого медвежонка. За окном безумствовало солнце. Мать закрылась в своей комнате. В последнее время она, словно всё дальше и дальше, уходила в какой-то свой, понятный только ей мир. Выглянув из этого странного мира, она с удивлением, не узнавая, смотрела на Ольгу, спрашивала: «А где моя дочь?» Или вдруг начинала рассказывать, какой у неё чудесный муж, вот только он всё время на работе, какая милая дочурка. Дочка, правда, сейчас в школе, но скоро вернётся. Ольга иногда слушала и поддакивала, иногда, устав за день, резко обрывала её, и тогда мать обиженно скрывалась у себя. Последнее Ольгу устраивало даже больше.

Ольга сидела в кресле, трепала за ухо медвежонка и не понимала, что с ней. Хотелось то ли плакать, то ли смеяться, то ли бежать куда-то. Мысли об Олеге она давно научилась загонять в самый дальний уголок своего сознания, отгораживаясь от них, защищая себя и свой покой.

«Надо Стасу деньги отдать, — неожиданно подумала она. — Неудобно, уже почти четыре месяца прошло, а обещала через месяц-два. Нехорошо!» — словно уговаривая кого-то, повторила она и сняла трубку телефона.

У Стаса всё было по-старому. Она хотела отдать деньги и уйти, но почему-то осталась выпить кофе. Кофе был скверный, но полбутылки орехового ликёра спасли положение.

Ольга раскраснелась, громко смеялась над шутками Стаса, часто откидывала голову назад, поправляла волосы, при этом грудь четче прорисовывалась под тонким свитером. Потом она взялась наводить порядок в единственной комнате, помахала немного веником, вымела из-под кровати распечатанную пачку презервативов и, с хохотом размахивая ею, носилась по комнате, пока Стас не поймал её и не повалил на так и не убранную кровать.

Вечером он пошёл провожать её до самого дома, чего раньше никогда не делал. Ольга, успокоенная, умиротворенная, шла рядом, ни о чём особо не задумываясь, просто слушала его лёгкий трёп, вдыхала свежий вечерний воздух и улыбалась чуть-чуть, одними уголками губ.

Возле подъезда они остановились.

— Ну пока, Стасик.

— Когда увидимся?

— Не знаю, звони.

— Может, в следующую субботу?

— Может. Ты позвони.

Она хотела легонько чмокнуть его на прощание, но он сгрёб её в охапку, и они застыли в долгом поцелуе. Только краешком глаза Ольга заметила, как какая-то смутная фигура поднялась с дальней скамейки и растворилась в темноте. Впрочем, она тут же об этом забыла.

На обеде Викуля познакомилась с двумя немцами: Фридрихом, тут же переименованным ею в Федьку, и Томасом. Были они высоки, голенасты, постоянно улыбались, демонстрируя ненатурально белые зубы, и без конца повторяли: «Фройлен Вика, фройлен Ольха». Общались они с Викой на жуткой всеязыковой смеси слов, так как немецкий Вика знала плохо, а с английским у них было не лучше. Впрочем, Ольгу это вполне устраивало, так как английский она вообще знала в школьном объёме, то есть не знала совсем. Но через некоторое время она с удивлением отметила, что начала понимать собеседников и сама научилась худо-бедно излагать свои мысли. Весело болтая, они перебрались в бар, где немцы угостили их кофе. Ольга, слабо понимая, о чём шла речь, только улыбалась поочерёдно то одному, то другому, получая ответные улыбки. «Ну, Викуля, ну даёт!» — восхищалась она подругой, пока та оживлённо тарахтела, так же радостно улыбающимся ей и кивающим в ответ немцам. «Слушай, они нас в ночной клуб приглашают, — бросила Вика Ольге между делом, — пойдём?» Ольга радостно закивала, не рискуя отвечать вслух. Но через пару минут Викуля вдруг как-то поскучнела, стала отвечать менее восторженно, в основном «ja» да «nain» и, в конце концов, вежливо улыбнувшись, поднялась из-за столика, прихватив Ольгу за руку и шепнув той сквозь зубы: «Скажи дядям auf Wiedersehen!». Ничего не понимающая Ольга послушно попрощалась и потянулась за подругой.

— Что случилось? Они что-то неприличное предложили? А?

— Если бы! — Вика подняла руки к небу, словно взывая к нему в мольбе. — Если бы!

— А что же тогда? Ну в клуб-то мы могли бы с ними сходить.

— Ага, могли бы! Эти козлы меня заранее предупредили, что у них принято, когда каждый платит сам за себя. Иначе, мол, это унижает женщину. Что они не хотели бы ставить нас в неловкое положение. Придурки! Жадные, скупые козлы! А потом вообще заявили, что у них что-то вроде свадебного путешествия.

— А жёны их где?

— Да они и есть муж и жена.

— ???????

— Ну ты тупая! «Голубые» они! Гомики!

Ольга несколько секунд поражённо смотрела на Вику, а потом, словно переломившись пополам, сложилась в приступе безудержного хохота.

— Ох, не могу! Ох, держите меня! — заходилась она. — Ну сняли мальчиков! Ну познакомились! Ох, не могу!

Вика, сначала недоумённо и даже обиженно смотревшая на Ольгу, заразившись её хохотом, тоже начала смеяться.

— Знаешь, Вик, — Ольга отсмеялась и успокоилась. — Ну их к чёрту! Всего два дня осталось! Давай отдохнём спокойно!