В глубине стекла

— Нет, у меня отпускные разошлось по мелочи. Я вообще не представляю, как бы я на них тут весь отпуск прожил, на месяц бы не хватило. А ты как? Ездил куда?

— И ездил, и не ездил. Сначала ремонтом занимался, так, косметика, где подмазать, где подклеить, потом к тёще в деревню с Танькой: сено, молоко, картошка — красота! Отдохнул, конечно.

— Быстро отпуск пролетел, все говорят: у вас, учителей, отпуск большой, а какой он большой, кажется, будто только начался, и вот уже август кончается. А ты что, давно на работу вышел?

— Нет, два дня. Мне Тамара позвонила, тут кое-что для спортзала выделили, получить нужно было. Ты-то что решил? Перед отпуском, помнится, уходить собирался: «Дурдом! Надоело!»

— Собирался. Но что-то не собрался. Меня всё лето в Москве не было, а сейчас куда уходить? Нужно было место подыскать. Да и… Ладно, ещё годик поработаю, а там — видно будет. Слушай, а эта новая математичка откуда взялась?

— Не знаю, нас царица Тамара познакомила. Я когда в первый день вышел, она уже тут была, в кабинете шуршала. Слушай, чей это кабинет был? Кто его так уделал? Тамара даже заботу проявила: «Помогите, — говорит, — нашему молодому коллеге, а то она испугается и убежит». Ну такой, как не помочь, сам понимаешь, только она меня быстро отшила. А с тобой, я смотрю, сразу обниматься полезла.

— А то як же! — Олег самодовольно разгладил несуществующие усы. — Мы хлопци гарни!

— Что, в хохлы перекрестился? Как там, вообще, в Крыму?

— Вообще, хреново. — Олег посерьёзнел, убрал с лица самодовольную дурацкую улыбку и задумчиво поглядел в окошко. Лицо его будто затвердело, яснее выступал высокий лоб, чётче очертились губы. — Там же русских большинство, да и украинцы, те лучше по-русски, чем по-украински говорят. В Севастополе много военных моряков, которые в отставку вышли, жить остались. Многие говорят: «Нас Россия предала, пока нужны были, помнили, а потом выбросили, как старое тряпьё». Они, в Крыму, автономию хотят, а Киев давит, им эта автономия, как заноза в жопе. Денег не дают, налоги отобрать стараются.

— Да, просрали мы Крым. Нельзя было его хохлам отдавать.

— А как не отдашь, когда у нас даже границы сухопутной нет, да была бы… Что же, войну из-за него начинать? А кормить его как? Промышленности нет, работу не найти. Только благодаря курортникам и живут, российским, а сами украинцы мало туда ездят, нищета. В Севастополе все с флота кормятся, кто хоть каким боком к флоту пристроился, тот ещё ничего, а остальные выживают. Коз держат, прямо в парках пасут, чтобы с голоду не помереть. Вообще-то бардак, тут тебе и наш флот, и украинский, нашим хоть деньги регулярно платят, а тем… Вот и стараются на каждом шагу лишнюю копейку урвать. Злятся все друг на друга: украинцы на русских, русские на украинцев, вместе — на татар, на Киев, на Москву. Татары, те вообще на всех злые. В общем, когда хреново, все на всех злятся.

— А татары что?

— «Что, что». Татары там ещё со времён Крымского ханства жили, а потом, сам знаешь, их Сталин чуть не в двадцать четыре часа — в Сибирь, в казахские степи, на спецпоселение. Погибло их тогда — несчётно. Целую нацию обидел. А народ обиды долго помнит, мы татаро-монгольское иго сколько веков поминаем! А ведь у нас Родину не отнимали, церкви не разрушали. А они стали на свою Родину возвращаться, а там давно захватчики обосновались, кладбища распаханы, мечети снесены. Ты что, думаешь, они к нам любовью горят? Хорошо, хоть мстить вроде не собираются, понимают, что, мы, нынешние, ни в чём не виноваты. Хотя… Они возвращаются, а им селиться не дают — земля-то вся расхватана, ничейной давно нет. Они самозахватом, тут милиция, они за ружья, в общем, весело. Того и гляди, война вспыхнет.

— Ну и не фига было Украине отделяться, самостийности захотели, вот пусть хлебают свою самостийность.

— Да ну тебя, Вовка, ты же понимаешь, что не народ отделялся, а политики. Народ до сих пор против, да кто его слушает!

— Ладно, Олежек, ну их, у нас своих проблем под завязку. Твои родители когда вернуться должны?

— К весне.

— А ты остаёшься?

— Остаюсь!

— Значит, ещё год вместе поработаем?

— Поработаем.

— Тогда пошли отсюда, делать всё равно нечего, Тамара на совещании, Анна Абрамовна её ненаглядная какие-то бумажки клепает, завтра уж и работать начнём, хотя до первого сентября какая работа? Ну что, по пиву, — Володька хитро посмотрел на Олега, — или новенькой математичке пойдём помогать?

— По пиву, — чуть замешкавшись, отозвался Олег.

Глава 5