В глубине стекла

Можно ли было все эти чувства назвать любовью? Ольга не знала. Тем более что и особого опыта у неё не было. Конечно, она испытывала что-то похожее и раньше. Едва вступив в тот возраст, когда девочка становится девушкой, она влюблялась то в известного артиста, героя телевизионного сериала, то в старшеклассника, то в учителя истории. После второго курса, в лагере, это был студент — физкультурник, высокий накачанный атлет, с которым она и стала женщиной. Но зимою, в Москве, их роман быстро иссяк: факультеты были далеко друг от друга, встречаться было негде, да и, как оказалось, незачем. На следующее лето был ещё один, потом появился Стас. Ольге нужно было всё время ощущать, что она кому-то нужна. В одиночестве она начинала хандрить, вянуть, будто цветок без влаги, жизнь теряла для неё свои краски, прелесть, да и сам смысл. Но таких отношений, как сейчас с Олегом, у неё ещё не было. Не было такого глубокого взаимопроникновения, такой неразрывной связи, когда другой человек становится частью тебя самой, частью твоей души и тела. И оторвать от себя эту часть без боли и крови уже оказывается невозможно.

«А что, — думала она, — поженимся, рожу ему ребятенка, маленького Олежека, он обнимет его ручонками за шею… У меня жить, конечно, нельзя, но у него места хватит. Родители? Ничего, мы подружимся. Буду сначала с ребёнком сидеть, а там видно будет. Да и Олегу в школе делать нечего. С его образованием найдёт себе нормальную работу, получше… А я буду хозяйством заниматься…»

Наконец она поднялась.

Мама ещё спала. В последнее время она совсем перестала заниматься домашними делами. Иногда, правда, хваталась за уборку, стирку или готовку, но ей это быстро надоедало, и она снова становилась вялой и пассивной, просиживая возле телевизора с утра до поздней ночи. Вот и вчера, когда Ольга вернулась от Олега домой, мама сидела возле экрана, и когда Ольга уже засыпала, телевизор всё бубнил из маминой комнаты.

Ольга вздохнула, зажгла газ под чайником и открыла холодильник. Там одиноко стояла кастрюлька с вермишелью, лежала открытая пачка дешёвых сосисок, изготовленных из соевого белка, да открытый пакет молока. Нужно было обязательно сходить на рынок, закупить продукты на неделю. В будни она успевала только прикупить что-нибудь в палатках, по дороге домой, но старалась этого не делать, там всё было гораздо дороже. Ольга налила себе чаю, отрезала кусок белого хлеба, поискала масла, но его тоже не было. Тогда она посыпала хлеб сахарным песком и стала задумчиво прихлёбывать чай, заедая его своим немудрёным бутербродом. Есть белый хлеб с сахаром её ещё в детстве научил отец, и ей тогда это казалось вкуснее всяких пирожных.

Сейчас она мысленно прикидывала, сколько у неё денег и что она может себе позволить на них купить. Вроде бы денег должно было хватить, тем более что ей удалось отобрать у матери большую часть её пенсии. Она решила, что купит суповой набор из курицы, будет бульон на всю неделю. Надо взять мясной фарш, половину его можно пожарить для макарон по-флотски, а из второй половины налепить котлет. Картошку? Нет, картошка дорогая, да и наверняка подгнившая, лучше сварить гречку или рис. Молоко, творог, масло — это нужно было взять обязательно. Хотелось сока, который она пила у Олега, свежих овощей: огурцов, помидоров, на рынке они, конечно, были, но стоили… «Нет, возьму квашеной капусты, — думала она, — и килограмм яблок. Нужны же витамины».

Впрочем, на рынок она пойдёт позже. А сейчас надо было продумать, что взять с собой в поездку.

Зимних каникул она ждала с нетерпением и страхом. Так собираются на первое свидание. Она мечтала поскорее оказаться вдвоём с Олегом, на целые десять дней, только они — и никого больше. Ни школы, с её постоянными заморочками, ни детей с их проблемами и уверенностью, что ты должна принадлежать только им, ни мамы с её странностями, необходимостью понимать её и прощать. Но она и боялось этого. Боялась, что за эти дни он увидит её не такой, какой она хотела выглядеть в его глазах, а такой, какова она на самом деле, без прикрас. А вот понравится ли ему эта настоящая Ольга, она не знала. Ведь одно дело встречаться с мужчиной, даже спать с ним, а совсем другое — оказаться в одной комнате на целых десять дней. Всё то, что она относила к интимным женским тайнам, всё это окажется на виду: парфюмерия, личные вещи, бельё.

Бельё! Господи! Как же она об этом раньше не подумала! Ведь у неё совершенно нет белья! Нет, конечно, оно у неё было, но уже не новое, местами заштопанное. А в чём она будет в номере ходить? В халате?

Ольга с сомнением посмотрела на свой старенький халатик.

«Нет! Посидеть в нём на кухне одной или с мамой, ещё куда ни шло, но брать его с собою было просто невозможно.

Так! А как же всё остальное?

Ну куртка у неё нормальная, всего третий год, сапоги зимние совершенно новые, джинсы вполне приличные, легко найдётся пара свитеров, но у неё нет спортивного костюма! В чём она будет кататься на лыжах?