В глубине Великого Кристалла-2

- Ага... А на Марсе нашу Землю видно, как у нас Венеру. Тоже в лучах солнца. Только Земля - голубая...

Солнце скатилось за плоские гребни дюн, и голубая звезда переливалась и разбрасывала игольчатые лучи. В сторону заката и звезды рысью шел табун рыжих коней. Вожак точно выбирал дорогу, и лошади, не замедляя бега, огибали песчаные заносы. Их копыта глухо гремели о закаменевшую потрескавшуюся землю. Несмотря на сумерки, гривы отливали оранжевым светом.

Три всадника смотрели вслед табуну.

- И где они берут пищу в этих мертвых местах? - тоскливо спросил молодой воин. Он был из Лесной стороны и не мог привыкнуть к пескам и камню.

- Находят, - отозвался старый Дах. - Есть трава среди песков. Можно прокормиться, если все время быть на ходу, искать.

- Они дикие, у них чутье, - сказал второй воин.

- Не дикие, а одичавшие, - хмуро поправил Дах. - Когда-то у них были хозяева.

- Может быть, скоро во всех краях останутся только одичавшие кони да песчаные кроты, - тихо проговорил тот, что из Лесной стороны.

- Может быть. Если этого захотят Владыки Звездного Круга, - проговорил старый Дах и поплотнее закутался в плащ.

- Владыкам Звездного Круга не до нас, - возразил второй воин. Он не должен был возражать командиру, но здесь, в глуши, не всегда помнили о дисциплине.

Дах не ответил. Опять приближался ровный гул. Это, обходя пески, шел по каменному плато еще один табун... ИСПОРЧЕННЫЙ ТЕЛЕФОН

Небо утром оказалось очень синим, но в нем густо бежали маленькие пегие облака с серыми животами. Солнце то и дело выскакивало из облаков, и тогда на сморщенной ветром воде вспыхивали охапки искр. Но все равно было зябко. Ветер дул с севера. Он сгибал проросшие сквозь песок длинные травинки. Юля шла вдоль узкого пустого пляжа и поеживалась.

Песчаная полоса тянулась по плоскому берегу Заречья. Вдоль нее был проложен к мосту деревянный тротуар. На песке рядом с тротуаром сиротливо торчала телефонная будка. Юля каждое утро ходила мимо этой будки и всякий раз думала: "Кажется, это единственный в Верхоталье телефон-автомат, да и тот не работает..."

С металлических переплетов будки чешуей облезала желтая краска. Когда-то сверху донизу будка была застеклена или забрана листами пластика. Но теперь стекол и пластика почти не осталось, и стенки были заделаны кусками фанеры и жести. А внизу на дверце темнел пустой квадрат. Иногда в этом квадрате Юля видела бродячего белого кота со светящимися глазами. Но сегодня кота не было. Зато в темном квадрате переступали и терлись друг о друга ноги в незашнурованных кедах и съехавших морковных гольфах (видимо, эти ноги неласково обдувал залетавший в будку ветер).

Юля удивилась и даже встревожилась: "Что он там делает?" Она чуть не остановилась, но потом быстро прошла мимо и только шагов через десять оглянулась. В боковой стенке был выбит верхний квадрат. В нем Юля увидела Фаддейкин разлохмаченный затылок и плечи. Фаддейка делал то, что и полагается делать в телефонных будках: прижимал к уху трубку и что-то говорил в прикрытый ладошкой микрофон. Долго говорил... Юля недоуменно пошарила глазами по воздуху. Нет, проводов у будки не было. Подземный кабель? Здесь о них, наверное, и не слыхали. Она отошла еще шагов на двадцать и за стволом векового тополя пять минут ждала, когда Фаддейка выйдет из будки.

Он зашагал к мосту, поддавая ногами большущую хозяйственную сумку. Юля подождала еще и заспешила к будке.

Конечно, телефон был дохлый. Снятая трубка ответила каменным молчанием, диск на ободранном кожухе поржавел и еле вращался. Юля пожала плечами, покачала головой. И пошла следом за Фаддейкой, который далеко впереди подпрыгивал, как тонкий оранжевый поплавок на речной ряби.

Она догнала его на мосту. Он не удивился, заулыбался, не сбавляя шага. Ветер трепал красно-апельсиновые вихры.

- Ты куда так рано? - спросила Юля.

Он опять пнул сумку в клеенчатый бок.

- На рынок за капустой. Скоро мама приедет, тетя Кира хочет пирожки с капустой нажарить. Мама их с детства любит. А ты любишь?

- Ага. С молоком... Я тебя в телефонной будке видела. Ты, наверное, на вокзал звонил? Насчет поезда?

Фаддейка перестал улыбаться. Стал смотреть перед собой и словно отгородился дверцей. Наконец сказал:

- Не... не на вокзал.

- А куда? - рассеянным тоном спросила Юля. Но в душе уже выругала себя за это фальшивое равнодушие и дурацкое любопытство.

Фаддейка шел чуть впереди и будто не расслышал вопроса. Лишь через минуту он сказал сумрачно:

- Телефон же не работает...

Тут уж ничего не оставалось, как удивиться:

- А что же ты там делал?

Он быстро глянул на Юлю через плечо. И вдруг улыбнулся, но не как обычно, а легонько, уголком рта:

- Я так просто говорил. Ну, как будто... Играл.

- А! - обрадовалась Юля. Такому простому объяснению обрадовалась и Фаддейкиной доверчивости. - Тогда ясно. А я так удивилась...

Он посопел и сказал, будто оправдываясь:

- По-всякому ведь можно играть... Что такого...

- Конечно... А с кем ты разговариваешь, когда играешь? Или секрет?

- Иногда секрет. Иногда нет.

Юля выжидательно молчала.

Фаддейка пнул сумку усерднее, чем раньше, и тихо сказал: