В глухом углу

Вера присела на обрыве — узкая расщелина в коренных трахитовых породах, сложивших береговой массив, опускалась дугой в Лару, на нижнем изгибе дуги лежал поселок. Вера глядела на белые бараки, многоэтажные, красные, из кирпича, здания, раскинувшиеся поодаль, думала о поселке, о своей жизни в нем, о своей прежней жизни. Прежняя жизнь была длинна, два полных десятка лет, начало ее терялось в серой неопределенности. Разные события составили эту путаную, неудачную жизнь, Вера старалась их припомнить и не могла, прошлое расплывалось, как пятно на скатерти, оно было, но не ухватывалось. Зато эти полгода в поселке стояли перед ней день за днем, день ко дню, каждый день был четок и ярок, закончен, как единственный, словно и не было, помимо него, других. Полгода перевешивали всю прошлую жизнь, они были полней. Много уместилось в них — и любовь, и горе, и болезнь, и трудная работа, и жестокие морозы, и острые, как бритвы, пурги. Вера печально и насмешливо улыбнулась — она вспомнила Мишу, тоже путаная и, если правду сказать, вовсе — ни ей, ни ему — не нужная дружба. С ней покончено, со всем покончено, зима прошла, впереди весна — новая жизнь.

Внизу на снегу появилась темная фигурка, кто-то поднимался по ледничку, Вера наклонилась над обрывом — шла Лена. Вера удивилась, Лена работала неподалеку, зачем ей разгуливать в ущелье? Потом Вера сообразила, что Лена спускалась вниз, теперь возвращается коротким путем. Вера следила за ней, в ней поднималась злость. Как много напортила эта некрасивая надменная девушка! Рано или поздно, Георгий пришел бы мириться, теперь незачем, появилась другая — вон та, что карабкается внизу.

Вера толкнула ногой обледеневший снег, от него откололась глыба чуть побольше футбольного мяча. Вера засмеялась. Лена сейчас кинется наутек, растеряв свое высокомерие! Вера подтащила ком к обрыву, метнула его вниз. Глыба с грохотом запрыгала по склону, падение убыстрялось, становилось стремительным — кусок льда, взметая снег, несся, как пушечное ядро. Помертвев, Вера охнула, только теперь она поняла, что произойдет, если пущенная ею глыба попадет в Лену. Грохот падающего льда внезапно прервался, до Веры донесся крик, шум свалившегося тела. Лена — сверху ее больше не было видно — барахталась на ледничке, звала на помощь.

Не помня себя, Вера ринулась вниз. Она упала, перевернулась, вскочила. Голос Лены оборвался. Вера слетела со склона на ледничок, грохнулась лицом в снег, вскочила на ноги. В нескольких шагах от нее билась Лена.

Лена провалилась по грудь, ноги ее висели в провале, руки цеплялись за поверхность — рыхлый снег, распадаясь в руках, не давал опоры.

Лена крикнула:

— Не подходи близко! Отломи ветку и протяни мне. Слышишь, не ходи!

Вера оглянулась. До лесу было далеко — пока она добежит туда и наломает веток, Лена обессилеет. Вера поползла на животе. Снег вдавливался, но держал. Вера протянула руку, крикнула, задыхаясь:

— Ухватись, я вытащу!

Лена вцепилась в ее пальцы правой рукой, другой скребла по снегу. Мало-помалу ей удалось выкарабкаться из ямы, теперь она лежала плашмя на снегу, одни ноги еще скрывались внизу. Вера ползла назад, таща за собой Лену, та все увереннее подталкивала себя локтями и коленями. Добравшись до твердой земли, обе в изнеможении растянулись. Лена вся до волос была мокрая, ледяная вода струилась с одежды.

— Боже, как я боялась, что камень тебя убил! — сказала Вера.

— Он пролетел в стороне, — ответила Лена. — Я провалилась в ручей.

Вера уткнулась головой в снег. Озадаченная Лена склонилась над ней, стала трясти.

— Оставь меня! — бормотала со слезами Вера. — Оставь, ты ничего не знаешь! Это я бросила в тебя тот камень.

Лена гладила ее волосы. Вера отшвырнула ее руку.

— Говорю тебе, оставь! Разве ты не понимаешь: я толкнула в тебя камень! Не камень, а глыбу льда! Ты понимаешь, наконец!

Лена успокаивала ее:

— Я понимаю. Это был не камень, а кусок льда. И ты его сбросила вниз. А зачем ты это сделала?

— Я хотела посмеяться, когда ты испугаешься и побежишь, — сказала Вера, вытирая слезы. — А сама чуть не умерла, когда услышала твой крик. Я так бежала, если бы ты знала…

— Если бы ты не подоспела, я могла бы погибнуть! У меня уже ослабели руки, когда ты появилась!

Вера стала стаскивать с себя телогрейку и шерстяную юбку. Лена дрожала, обнимая себя руками, чтоб согреться.

— Ты простудишься, — сказала Лена. — Мне хватит телогрейки.

— Не простужусь. Солнце греет жарко, ты этого не чувствуешь, потому что мокрая. Снимай все и натаскивай мое. Мы высушим твою одежду.

Лена влезла в Верину юбку и телогрейку. Ей сразу стало тепло. Они выкрутили в четыре руки мокрую одежду и белье и развесили на ветках. Вера нашла пригорочек, густо заросший брусникой и свободный от снега. Немного пожелтевшая за зиму брусника нагрелась от полуденного солнца, лежать на ней было приятно, как на ковре. Вера нарвала сухой, тоже теплой травы и положила ее под босые ноги Лены.

— Там ждут нас, — вспомнила Лена. — Вася отпустил меня на полчасика.

— Подождут. Не заболевать же воспалением легких. Давай устроимся поудобнее.