В глуши

Как обещала Эмбер, вместо пачки риса и прочей ерунды Дон получает нормальную еду. Эмбер выдает ей шесть маленьких коробочек, похожих на армейские припасы, — она снова улыбается, точно ведущая телешоу. Эта улыбка наверняка взбесила бы Дон, если бы ее не тошнило от одного вида проклятого риса.

Так что Дон перекладывает все свои вещи в новый рюкзак и присоединяется к развалившейся на траве у базы Стае, готовой фотографироваться. А потом ей приходится встать и идти за Кристианом по маршруту новой недели.

— Маршрут вам точно понравится, — говорит он группе с мерзкой улыбочкой на лице. — Обещаю: неделя будет незабываемой.

22

Выбранный Кристианом маршрут ведет в дождевой лес по крутой узкой тропинке, напоминающей американские горки. С новым рюкзаком Дон проще, но когда она карабкается вверх, лямки больно впиваются в кожу через желтую футболку. Она устала, она хочет есть, она думает только о съеденном Кристианом буррито и решает, что даже за один его кусочек отдала бы и новый рюкзак, и чистую желтую футболку.

Но в ближайшем будущем Дон не предвидится ни одного буррито. Только лесная тропа.

Новенький, Алекс, справляется довольно неплохо — иного Дон и не ожидала. Его желтая футболка мелькает рядом с Кристианом и Уорденом во главе Стаи, хотя у него вместо рюкзака набитый вещами чертов кусок брезента.

Дон уже его ненавидит.

На ночь Стая разбивает лагерь на берегу небольшого озера, которое от уходящего вверх по склону леса отделяет каменная насыпь с разбросанными тут и там валунами размером с целый грузовик, отчего пейзаж напоминает скорее Мордор. Через сотню футов вверх по склону лес заканчивается, а за ним прямо в небо упирается отвесная скала, поросшая мхом. Рядом из-за деревьев выныривает скалистый хребет, который с последними лучами солнца все плотнее окутывают тучи. Место выглядит абсолютно пустынным, бесплодным и скучным; Дон ежится, надеясь, что им не придется лезть наверх.

— Гора Пук. — Голос Лукаса до ужаса пугает ее, выводя из задумчивости. Дон еле сдерживает вскрик и поворачивается, чтобы хорошенько толкнуть его.

— Больше так не делай! — говорит она рассерженно, но вся ярость тут же улетучивается, как только она видит широкую белоснежную улыбку Лукаса. — Что? — переспрашивает она. — Ты сказал — гора Пук?

Лукас торжественно кивает.

— Да, мэм. Пишется так же, как и произносится.

— Ты про вон те скалы? — Дон указывает на каменистый склон.

— Нет, гору Пук пока что не видно. Ее все еще закрывают деревья. Но если завтра в горах будет не особо облачно, ты ее увидишь. — Лукас снова улыбается. — Она тебя до усрачки напугает.

Вообще-то после таких слов Дон начинает нервничать, однако притворяется, будто ничего особенного не услышала.

— Что за гора такая — Пук? И почему я должна ее бояться? — спрашивает она. — У нее ведь на самом деле другое название, да?

— Может быть, откуда мне знать? Никто ни разу не говорил ее настоящего названия, так почему бы не назвать ее горой Пук?

— Ты говоришь, как Эван с Брендоном. Пук да пук! Тебе что, двенадцать?

Улыбка испаряется с лица Лукаса.

— Я просто хочу сказать, что гора жуткая. И я назвал ее горой Пук, чтобы типа сбавить напряжение, сечешь? Потому что вблизи она выглядит пугающе, сама увидишь.

Дон снова вглядывается в деревья, хотя темнота становится все гуще и у нее точно нет шансов увидеть гору, как бы та ни называлась.

— С чего ты взял, что мы пойдем именно туда?

— Эта тропа ведет только в одном направлении. Спроси Кайлу или Уордена: они уже тут ходили. Да любого спроси: думаешь, почему Кристиан такой довольный? Он знает, что это будет настоящая пытка. Три дня, чтобы добраться до вершины, три дня, чтобы опять спуститься к лесам. Это самый сложный маршрут; можно сказать, мы еще никуда и не ходили.

Лукас больше не похож на большого счастливого пса. Наоборот, он кажется довольно напуганным.

— А ты тут уже ходил? — спрашивает его Дон. — Ты уже взбирался на эту гору?

(Она не называет ее горой Пук.)

Лукас качает головой:

— Нет.

— Так откуда ты знаешь, что это сложно? Может, просто заливают.

— Спроси Кайлу. Она была тут в первый же свой месяц. Говорит, вершина так высоко, что там все лето лежит снег. Половина Стаи чуть не замерзла до смерти.

Дон молчит.

— Ну да, может, она и врет, — продолжает Лукас после паузы. — В любом случае скоро мы все сами узнаем.

Он отходит, а Дон наблюдает, как ночь окрашивает верхушки деревьев в темные цвета, и ощущает неожиданную прохладу в воздухе.

Именно в этот момент она слышит медведя.

23

На небольшой поляне недалеко от лагеря Дон собирает ветки для костра и сначала думает, что звуки издает где-то за деревьями один из членов Стаи. Может, кто-то из мальчишек или даже сам Кристиан. Но кто-то определенно очень большой.

Она смотрит, как раскачиваются верхушки деревьев, и слушает, как шумят листья. А потом срабатывает какой-то инстинкт: живот скручивает, и она начинает понимать, что ни один подросток — и даже взрослый — не сможет ломать столько ветвей сразу и с такой легкостью.

— Кто там? — кричит Дон в сторону кустов.