В глуши

Она изо всех сил старается подавить свои чувства. И снова идет за Лукасом.

Через несколько изматывающих часов Дон и Лукас подходят ко второму озеру, у которого Стая ночевала после второго дня похода. Дон видит место, где развешивала свой брезент, когда они с Лукасом спорили, на какую гору им предстоит подъем — на гору Пук или на Вороний Коготь.

Дон видит место, куда Лукас ушел за сучьями, сообщив ей, что у Эмбер интрижка с Уорденом.

И то место, где она, лежа под своим брезентом, всю ночь думала о том, что Уорден спас ей жизнь, и надеялась, что Лукас ей соврал и Уорден все-таки не спит с Эмбер.

Она надеялась, что Уорден захочет встречаться с ней.

Дон ускоряет шаг и больше не оборачивается.

Второе озеро меньше первого, вокруг него не так много валунов. Беглецы переходят на другую сторону. Из озера вытекает маленькая речушка, вдоль которой им и надо идти еще где-то полмили, до небольшой, но идущей круто вверх долины ко второму хребту.

Они останавливаются у реки и съедают по мармеладке.

— Пора экономить, — говорит Лукас. Говорит с таким выражением, словно Дон обжирается их скудными припасами.

(Как будто он вообще захватил с собой какую-то еду.)

— Идти еще далеко, — добавляет Лукас.

Ведущая ко второму хребту долина гораздо круче, чем помнится Дон. Из-за снега тропа теперь еще более скользкая.

Подъем долгий и изнурительный. Раз или два Дон почти теряет равновесие и начинает скользить вниз. Но вовремя приходит в себя.

Она прилагает все силы; одежда, даже нижнее белье, пропитывается потом, лицо и руки покрыты грязью. Пальцы утратили чувствительность, кожа содрана до крови.

Наконец Дон достигает самой высокой точки долины: прямо перед ней вьется второй хребет, а позади карабкается Лукас — тяжело дыша и потея. Он по-прежнему держит руку на порезе в куртке, на ране, которую так ей и не показал.

Дон видит: ему больно. Очень больно.

Может, тебе лучше найти какое-то укрытие, хочет предложить Дон. Однако не предлагает.

Она боится, что если он приляжет отдохнуть, то уже не встанет.

83

Самое плохое — что день уже в разгаре. По воспоминаниям Дон, на то, чтобы пройти второй хребет, понадобится бо`льшая часть дня. А значит, часть пути им придется проделать в темноте.

Вторая плохая новость состоит в том, что погода начала меняться. Проходя по узкой ложбине, Дон почувствовала первые капли дождя, падающие сквозь ветви деревьев; здесь, в горах, идет не дождь, а снег — это не так ощутимо, но тоже дает о себе знать.

Видимость все хуже. Сгущаются тучи, низкие и плотные, усиливается ветер. Дон останавливается, чтобы отдышаться и выпить воды из фляги. Теперь ее трясет еще больше.

В горах нет деревьев, за которым можно укрыться от ветра и снега.

— Мы должны побыстрее перейти хребет, — говорит она Лукасу. — Пока погода совсем не испортилась.

Хотя Лукас с ней полностью согласен, он все сильнее отстает, видно, как ему плохо. Но он точно знает: если они сейчас остановятся, то могут замерзнуть насмерть.

Поэтому беглецы упорно поднимаются: по валунам, отвесным скалам, хватаясь за кусты, лишайники и любые выбоины в камнях. Они забираются все дальше и дальше, а вокруг тучи становятся все мрачнее.

Наверху тропа заканчивается, тут опять установлены пирамидки. Первые заметить несложно.

Затем пирамидки исчезают.

— Я их не вижу. — Лукас чешет затылок, всматриваясь в туман. — Не припомню, чтобы их было так сложно найти.

Они знают: если идти по хребту прямо, то вряд ли заблудишься. И идут. То тут, то там появляются горки камней, которые вроде как указывают верное направление.

Однако Дон помнит, что пирамидок было больше. Каждые пятьдесят футов, не реже: они всегда были в поле зрения. Даже в тумане они с Лукасом должны были видеть хотя бы две пирамидки сразу: одну сзади и одну впереди. Сейчас они и одну не всегда находят.

— Мы правильно идем? — спрашивает Дон.

— Наверняка, — отвечает Лукас, но, похоже, он озадачен не меньше. — Я помню вон тот проход. И что рядом была большая куча камней.

Дон кажется, что именно здесь она чуть не погибла, когда Уорден спас ей жизнь. И вроде бы она тоже видела здесь груду камней. В ее воспоминаниях она точно есть.

А на самом деле ее тут нет.

Они все равно идут вперед. Огибают холм, возвращаются к центральной части хребта и идут вперед, то и дело замечая теряющуюся в траве тропку и кучки камней.

Но сейчас тучи над ними настолько густые, что сказать, куда именно идут Лукас и Дон, невозможно: если они где-то свернули с намеченного пути, то вполне могут идти прямо навстречу Брендону и Эвану.

Это тяжело. Тяжело, даже если не думать о том, что их преследуют два маньяка.

Тяжело, потому что всю лишнюю одежду Дон выбросила, и если они застрянут где-нибудь тут, на хребте, то, скорее всего, погибнут от холода.

Тяжело, потому что они идут все медленнее и медленнее.

Дон и Лукас больше не идут быстрым шагом. Они еле бредут, ища в тумане следующий намек на тропу: хребет то вздымается, превращаясь в отвесную скалу, то вдруг обрывается, и тогда им приходится возвращаться назад и идти другой дорогой.