В гнезде Орла

— Прорвались! — донёсся крик из рации одного из полицейских. — Мы потеряли контроль над соседней станцией.

— Неудивительно. Харм прекрасно знает о туннеле, — Юрген на конец закурил. — Двери скоро будут закрываться. Все пошевеливайтесь и занимайте места.

Дважды повторять было не нужно, все кто был на станции начали занимать места в вагонах. Усатый полицейский пообщался машинистами, дал какие-то указания и тоже залез в вагон, предназначенный для Юргена. В него же залезли Анна с Максимом.

Пока поезд не тронулся рейхсфюрер продолжал курить. Мимо него пробегали полицейские бросившие оцепления, через пару минут толпы людей заполнят здесь всё, но поезд уже уйдёт.

Юрген бросил бычок, повернулся лицом к поезду и приготовился сесть, как за шаг до двери он резко остановился, а стекло в вагоне со свистом пробила пуля. Из груди рейхсфюрера полилась кровь, не понимая, что произошло он камнем повалился на спину. Юрген думал, что ухватил Бога, или кого другого, за бороду, но судьба иного мнения.

Анна посмотрела из окна поезда и увидели в нескольких метрах от него обезображенную, грязную, в порванной форме, фигуру Клауса. Он выжил. Его одолевало непреодолимое желание покарать всех предателей. Увидев в вагоне Максима, он поднял пистолет, но выстрелить не успел — двери закрылись, и поезд тронулся. В эту же минуту на станцию стали пребывать испуганные люди, они, толкаясь, пробегали мимо майора. Граждане Гамбурга не верили, что их бросили. В них жила надежда на спасение. Неужели Великий Рейх их оставил?

***

Поезд стремительно нёсся по путям в неизвестность. Дорога в Берлин могла оборваться в один момент. Строительства десятки туннелей, что связали бы собой столицу Рейха и другие немецкие города, началось в конце сороковых. Отношения с японцами медленно, но верно ухудшались. Даже имея атомное оружие фюрер, хотел обезопасить немецкие земли от возможных атак самураев, иметь возможность укрыться от бомбардировок. Поэтому по его приказу лучшие инженеры сразу принялись за работу, тысячи узников концлагерей без какого-либо отдыха занялись прокладкой подземных коммуникаций. Умерших закапывали прямо под путями. Колоссальный проект, который наравне с космической программой Рейха, начал медленное уничтожение страны. Деньги можно напечатать, ресурсы добыть, только если людьми распоряжаться, как расходным материалом, то их больше не станет.

— Что дальше? — Анна с мокрыми глазами посмотрела на Максима. Она, как и он, такой же расходный материал, просто фигурки, которыми играют все, кому не лень. Всё слишком быстро меняется. Один город сменяется другим, а до сих пор нет понимания происходящего. — Снова ждать?

— Не знаю. — Максим расстегнул мундир, постелил его на пыльное кресло поезда и лёг на него, свесив одну ногу на землю. — До меня только сейчас дошло, что Юрген мёртв.

— Что нам делать в Берлине?

— Если бы я знал.

Анна тоже сняла мундир и легла на узкое кресло к Максиму, положив голову ему на грудь и закрыла глаза. Нужно было его послушать и сбежать. Им не под силу внести изменения в этот мир, который, казалось, обречён ненеминуемую погибель. Она так устала от всего, что, несмотря на громкий шум металлических колёс, сжимающих рельса, девушка смогла ненадолго уснуть. Её сознание оказалось далеко за пределами Рейха, она летало где-то в хвойных лесах, где вокруг лежал белый снег, укативший словно белоснежное одеяло вечнозелёные ели.

Девушка медленно ступала по снегу, слушая его хруст. Анна смотрела на всё вокруг с улыбкой, теплые, практически обжигающие лучи солнца, ясно светили на неё, одаривая её своим теплом в морозном утреннем лесу.

Улыбка не слезала с лица Анны. Так хорошо. На ней обычная одежда, не эта чёртова эсесовская форма. Она где-то в России, в далёкой, такой неизведанной для неё стране. Несмотря на немецкое воспитание, в девушке оставалось частичка так называемой русской души. Ей так хочется мира, никакой войны. Однако даже во сне обречённый мир готов настигнуть её.

На пути Анны вдруг возникла фигура в чёрной нацисткой форме сороковых годов. Девушка подошла к ней по ближе.

— Может, стоило оставить всё как есть? — фигура обернулась к ней, и Анна увидела перед собой Генриха Мюллера. — Вам понравилось играть жизнями других людей? Не находите в этом особый интерес?

Анна не могла ответить. Всё её тело онемело. Усмехаясь, Мюллер продолжал на неё смотреть, пока из-за его спины к ней не вышел Клаус, весь поражённый газом.

— Предатели должны быть наказаны, — произнёс майор. Взял её за руку и подвёл к лежащему на залитом кровью снегу телу. Это был Максим, мёртвый и холодный. — Война не бывает без жертв.

Девушка закричала, всё вокруг начало рушиться. Она повалилась на колени и прижалась к Максиму, крича:

— Не оставляй меня!

— Что случилось? — Максим крепко прижал плачущую девушке к себе.

Анна пришла в себе и ощутила, как всё её тело затекло от неудобного положения. Всего лишь сон, ничего страшного. Максим с ней рядом. Всё хорошо.