В гнезде Орла

Директор Абвера повернулся к телу спиной и истерично засмеялся, хватая себя за волосы и крича несуразные фразы. Хотелось всё крушить вокруг, рыдать и биться головой об пыльную землю.

Самое удивительное — Харм осознал кто за всём этим стоит. Правда, он узнал об этом слишком поздно. Уже было ничего не предпринять.

— Для чего все эти разговоры, обсуждения? — Харм начал ходить кругами вокруг тела Марио. — Для чего? Всё было предрешено. Механизм запустился, и его было не остановить. — к нему начало приходить осознание. — Всё было впустую. Попытки всё остановить, смягчить урон. Я даже не мог хоть ненадолго отсрочить неизбежное… Во всём виноват я и только я!

Вокруг руин рейхсканцелярии столпился народ. Обычные граждане, депутаты, полиция, кто из офицеров СС. Все смотрели на Харма и не понимали, что этот обезумевший старик несёт. Его речь была несвязна, лишена логики. Но только для них. Директор Абвера всё прекрасно понимал.

Харм вдруг остановился, перестал говорить сам с собой. Повернулся к толпе и обезумевшим взглядом посмотрел на неё.

— Падение империй происходит, когда они отказываются меняться! — прокричал он людям. — Но мы же всё поменяли! — никто не мог ему ничего сказать. — Или просто пришло время меняться нам самим? — его окружали всё больше и больше людей. Не все знали, кто он такой. Он всю жизнь был в тени, редко показывался в кадре, хотел спрятаться от смерти. — Мы просто упустили этот момент? Дайте мне ответ…

Толпа продолжала стоять и смотреть на него. Никто не шелохнулся. Харм понял, что народ наплевал на него, на Рейх.

— Молчите дальше… — Харм потёр небритый подбородок. — Мне тоже вам больше нечего сказать… — он через расступающеюся толпу направился в рейхсканцелярию.

***

Через несколько часов в город без сопротивления начали прибывать подконтрольные силы повстанцев. По громкоговорителям призывали остатки армии Рейха сложить оружие.

— An alleEinheiten und Verbändeder Wehrmacht, derWaffen-SSund anderer Organisationen des Reiches:

Ergeben Sie sich unverzüglich! Der Krieg ist verloren, das Regime ist zusammengebrochen. Weiterer Widerstand ist sinnlos und wird nur mehr Leid und Zerstörung bringen.

Legen Sie Ihre Waffen nieder und ergeben Sie sich unseren Truppen. Nur so können wir einen geordneten Übergang in eine friedliche Zukunft gewährleisten[2].

Граждан просили сохранять спокойствие. Скоро им будут выдавать всю необходимую гуманитарную помощь в специальных приготовленных для этого пунктах. Сообщалось, что будет организован подвоз воды.

В некоторых частях города самые верные Рейху солдаты продолжали вести сопротивление, засев в лабиринтах небоскрёбов, но их было меньшинство. Большая часть подчинилась приказу и организованной колонной выходила из укрытий с поднятыми над головой винтовками. Им хотелось жить, они не желали умирать за Рейх.

В центре событий оказались Анна и Максим. Они безуспешно пытались найти командующего армией. Они ходили от офицера к офицеру. Никто ничем не мог им помочь. Все ссылались на вышестоящих людей, которые в свою очередь получили команду начать штурм города от неизвестного им человека.

— Кто должен знать! — Максим встал с Анной по среди дороги, пока мимо них проезжали танки и бронетранспортёры. На машинах уже успели закрасить свастику и чёрные кресты.

— Связи всё нет… — Анна посмотрела на экран мобильного. Интернета по-прежнему не было.

Кругом творилось непостижимое. Под громкие выкрики солдаты топтались на флагах со свастикой, мочились на них, выносили из магазинов алкоголь и бурно праздновали падение Берлина. Они верили в непонятную, даже для них самих, победу над нацизмом.

Пара продолжила слоняться по городу. Их путь лежал в центр. Если командующий повстанцами и мог где-то быть, то только там, в самом орлином гнезде.

На улицах всё ещё было много трупов. Некоторые лежали штабелями, накрытые первыми попавшимися тряпками, другие застыли в окаменевших позах ужаса, изрешечённые осколками.

Выйдя к площади перед рейхсканцелярией Анна с Максимом наконец увидели знакомые лица. На одном из бронетранспортёров сидел Мирослав Подольски. Поляк сразу заметил пару и спрыгнул с машины.

— Анна, Максим! — он подбежал к ним и обоих обнял. — Мы думали, вы не смогли выбраться из Гамбурга.

— Мы ещё поживём, — Максим был безумно рад его видеть. Он с теплотой похлопал поляка по спине.

— Кто командует повстанцами? — спросила Анна.

— Все генералы подчиняются Алексею Петровичу. После сообщения о смерти Юргена старик связался с перешедшими на нашу сторону войсками и приказал начать атаку.

— По его приказу Берлин лежит в руинах? — Максим смотрел на весь учинённый ужас.

Мирослав промолчал. Всё было так.