В гнезде Орла

Гитлер стремился создать в Новом Свете мощную «пятую колонну». Основными членами, которой были партийцы из НСДАП. К 1944 году в Аргентине их насчитывалось около шестидесяти тысяч человек. Они занимали важные посты в армии, в государственных учреждениях, в сфере торговли, промышленности и финансов. В стране также стали появляться германские инструкторы и инспекторы, а многие аргентинские офицеры проходили учебу в Германии. Всё-таки с начала тридцатых местные власти старались придерживаться прогерманской ориентации, опасаясь конфронтации с США из-за их попыток установить свою гегемонию на континенте. Ведь этого не к чему хорошему привести не могли.

В 1940 г годы к власти пришел германофил Рамон Кастильо[1], предоставивший нацистам полную свободу действий в стране. Президент объявил о сохранении Аргентиной нейтралитета в войне, но в июне сорок третьего в результате государственного переворота к власти пришла группа объединенных офицеров во главе с Педро Рамиресом, бывшим Военным министром. Новое правительство придерживалось националистической ориентации и стремилось к союзническим отношениям со странами «Оси». В феврале сорок четвёртого новым президентом Аргентины стал генерал Фаррель, однако фактически главой государства был Хуан Перон[2], который после волны успехов Рейха в Европе объявил войну США. Перон всецело поддерживал нацистов и был готов оказать им помощь. Фюрер сразу оценил такую поддержку и дал команду аргентинской армии начать атаку на Бразилию и Чили при поддержке самолётов Люфтваффе и кораблей Крингсмарине, что привело к быстрым успехам.

Клаус встал с кресла и с балкона посмотрел на процветающий город. В огромных небоскрёбах с панорамными окнами зажигался свет. На самом верхних террасах и крышах бурно отдыха молодежь, попивая лёгкое пиво. По улицам аргентинской столицы свободно прогуливались люди, не скованные тисками нацистской идеологии. Всюду играла живая музыка, ощущался аромат готовящегося в ресторанах на углях мяса.

Впрочем, несмотря на всё вышесказанное, страна не стало полностью пронацистским государством. Конечно, страна жила под гнётом Рейха, но из-за большой отдалённости, ощущала контроль «большого брата» не так сильно. После смерти Гитлера аргентинские власти, умело лавируя между требованиями Рейха и чаяниями собственного народа, всячески оберегали свою хрупкую независимость. Её агенты следили за настроениями в немецких колониях, предотвращая возможные восстания, и присматривали за флотом японцев, что круглосуточно бороздил нейтральные воды вблизи берегов Южной Америки. От соседства с японцами было никуда не деться. Лишь знамёна и флаги со свастикой, офицеры СС, прикомандированные к посольству, и матросы Крингсмарине с военно-морской базы, свободно разгуливающее в увольнительные, напоминали, что подлинной свободы в Аргентине нет.

Клаус облокотился на железные перила и посмотрел на балкон соседкой вилы. На нём он увидел молодую пышногрудую, темноволосую, и хорошо загоревшую аргентинку в белом платье. Лейтенант окрикнул её:

— Сеньорита, не желаете провести вечер в приятной компании? Вы могли прийти ко мне, мы могли с вами отлично отдохнуть. — предложил Клаус.

— Простите сеньор, но она у меня уже есть! — дерзко ответила девушка. К ней через минуты вышел высокий, накаченный темноволосый парень в белой майке, который грозно посмотрел на Клауса.

— Не твоего полёта птичка! — парень обнял девушку со спины. — Советую вам скрыться в своей вилле и не показываться.

— Приму к сведенью, — Клаус сделал вид, что капитулирует при виде здоровяка. Он надел поверх белой рубашки свой мундир и нацепил на голову фуражку. — Хайль Рейх! — гордо отсалютовал лейтенант.

— Зиг Хайль! — испугано отсалютовала девушка. Она увидела на рукаве Клауса красную повязку, а на фуражке череп. Не трудно догадаться, что перед ней эсэсовец. Хоть бы не нарваться на неприятности.

— Зиг Хайль! — также отсалютовал парень. Вся его смелость быстро улетучилась.

Клаус довольно на них посмотрел. Стоит показаться в форме, как все готовы падать перед тобой на колени. Можно всё-таки под каким-нибудь предлогом затащить девушку к себе, но в другой раз. К нему кто-то поднимался.

— Guten Abend[3], герр Фукс, — поздоровался с Клаусом Харм Келлер.

— Хайль Рейх! — тут же отсалютовал Клаус.

— Хайль Рейх! — ответил Харм. — Клеите аргентинок, герр Фукс?

— Учу порядку, — Клаус покинул балкон.

— Порядок — это важно, — Харм, сняв пиджак, сел за стол. Его лицо было всё залито потом, лестницы с каждым годом давались ему всё сложнее и сложнее. Он достал из футляра очки и надел их. — Вижу, вы не ожидали меня увидеть. — Директор Абвера улыбнулся. — Вы присаживайтесь.

— Не думал, что моё задание настолько важно, что вы лично прибудете всё проконтролировать. — Клаус снял мундир и фуражку и повесил на вешалку. После чего сел напротив Харма. — Как долетели?

— Хорошо. — Харм положил одну ногу на другую. — Что касается задания, то иногда из маленького оно быстро перерастает в большое, — он огляделся. — Можешь налить мне воды.