В гнезде Орла

— Через час они будут у нас. Мы взял на себя смелость заминировать подступы, — быстро ответил Шлотербек. — Если с охраной центра, то человек сто-сто двадцать.

— Славно, — Клаус посмотрел на работу пункта управления. Ничего не должно ему мешать. — Готовьте оборону. На подкрепление нам рассчитывать не стоит. Пусть все снаряжаются, на случай прорыва, обесточьте лифты и оставьте в бункере человек сорок. Командование над ними возьму я.

Шлотербек отсалютовал и побежал исполнять приказ. Стоило ему скрыться, как Клаус сел на пол и схватился за голову. Его всё по-настоящему пугало. Всё шло не по плану. Повстанцы могли всё испортить. Бункер никак нельзя было назвать неприступным, скорее тюрьмой, из которой не было выхода.

Судьба Рейха зависит от майора. Он понимал, что если стране не огрызнётся, то японцы её попросту поглотят. Мир должен знать, что он находится в цепких лапах орла, который впивается в него когтями.

Клаус поднялся на ноги. Нужно собраться с мыслями и принять правильные дальнейшие действия. Майор готов умереть за Рейх, главное — дать возможность плану Харма реализоваться.

Он потрогал бинты на лице, раны кровоточили уже не так сильно. К постоянно чешущему телу он успел привыкнуть, а вот к боли от гноящихся ран на лице — не совсем. Врачи заверили его, что всё заживёт. Тело, быть может, но не душа. Она изранена чередой предательств людей, которые кинули свою страну. Ничто не может быть выше Рейха — в этом Клаус не сомневался.

Поднявшись на лифте на поверхность, он посмотрел на чёрные грозовые тучи, нависшее над бункером. Совершенно не лётная погода, однако это не помешает ракетам добраться до цели.

Заморосил дождь. Тяжёлые капли стали падать на козырёк его фуражки. Клаус вытянул свою ладонь в кожаной перчатке. На неё упало несколько капель. Он пальцами растёр влагу и посмотрел на солдат, готовящихся к обороне. Те вряд ли понимали, но им в скором времени уготована смерть. Если повстанцы знают о бункере, то они прекрасно осведомлены, что готовится запуск ракет. Силы сопротивления будут идти напролом, не считаясь с собственными людьми.

— Удивительно, как всё меняется. Мы были одной страной, — Клаус вышел на открытое пространство. Мимо него то и дело пробегали солдаты, от сапог которых летели брызги. Они тащили ящики с боеприпасами. — Теперь все хотят изменений… — он снял фуражку, и на его забинтованную голову стал литься нескончаемый поток дождя. — Вы их получите, захлебнувшись в собственной крови! Предателей всегда ждёт одно судьба.

Только майор договорил, как сквозь проливной дождь, вдалеке послышался шум приближающихся машин. С минуты на минуту всё начнётся. Скоро всё будет залито кровью. Как бы печально это не звучало, но мир всегда строится на крови.

[1]Рамон Антонио Кастильо — аргентинский адвокат, судья и политик. Занимал должности вице-президента Аргентины в 1938—1942 годах и президента после смерти Роберто Ортиса и до военного переворота 1943 года. Президентом де-факто являлся с 1940 года, в связи с болезнью Ортиса.

[2]Хуан Доминго Перон — аргентинский военный и государственный деятель, президент Аргентины. В 1939-1941 гг. Перон в качестве наблюдателя побывал в фашистских Германии и Италии и был восхищен их опытом в решении социально-экономических и политических вопросов.

[3] Доброго вечера (пер. с нем)

Глава 10

Колона машин и бронетранспортёров направлялась к небольшому городку Вюнсдорф, что находился в сорока километрах от Берлина возле другого городка Цоссен. История Вюнсдорфа началась в 1910 году, когда немцы устроили там стрельбище, а затем разместили армейский гарнизон. В дальнейшем городок обзавёлся лагерям для пленных. С 1939 года место стало секретным, под землёй расположился подземный штаб Вермахта и высшего командования немецкой армии. Нацисты построили километры подземных залов, переходов и туннелей. Снаружи все казалось обычным немецким городком в лесу с той лишь разницей, что каждое утро в один из маленьких сельских домиков входило порядка двух тысяч человек и вечером расходилось. Чтобы скрыть назначение города, здесь ставили, казавшиеся обычными при наблюдении с воздуха, дома. Мало кто знал, что миленькие занавески были нарисованы на бетонных стенах.

После окончания войны подземный бункеры переоборудовали под испытания химического оружия, а также организовали пункт запуска ракет. После восьмидесятых численность сотрудников Вюнсдорфа сократилась. Всё было практически законсервировано кроме пункта управления. На объекте находилось лишь небольшая группа охраны. Кроме Харма и Марио никто не знал об этом месте. Для всей страны ядерное оружие было перемещено с территории Европы на острова и Аляску.