В году 1238 от Рождества Христова

Скрежеща зубами Бурундай смотрел, как непоколебимо возвышается над строем врагов великокняжеское знамя, как постепенно дружинники начинают теснить и истреблять его лучших воинов. Надо было вводить в бой вторую половину тумена, но чутье полководца подсказывало, что в данный момент это не даст ожидаемого эффекта. Бурундай продолжал напряженно следить за битвой и ждал, когда дух Сульде, наконец, подаст знак, как это всегда бывало, когда он безошибочно угадывал момент ввода в бой резерва… Но ничего не менялось: орысские ополченцы на флангах успешно отбивали наскоки кипчаков, а в центре все отчетливее обозначалось преимущество великокняжеской дружины над монголами. Видя, как все чаще падают сраженными его воины под ударами тяжелых орысских мечей, Бурундай осознал, что если и дальше ничего не предпринимать, а пассивно ждать помощь от Сульде, орысы просто прорвут центр его войска с катастрофическими последствиями. Бурундай не потерял самообладания, он понимал, что весь резерв и даже его большую часть в бой бросать пока не время. Потому он послал всего лишь две тысячи кипчаков. Они должны были атаковать не центр и не фланги, а стык между ополченцами и дружиной, где ввиду продвижения вперед конных дружинников и не поспевающим за ними ополченцами образовался некий разрыв. Атаковали сразу с обоих флангов. На одном атака не имела успеха, так как ополченцы успели закрыть брешь. А вот на другом кипчаки вклинились в строй противника и даже потеснили ополченцев, грозя прорваться и ударить по княжеской дружине с тыла… Воевода фактически командовавший не только своим полком, но и всем сражением, ибо Великий Князь не руководил, а сам лез в битву явно ища смерти… Так вот, воевода вовремя заметил грозящую опасность и развернув задние ряды дружинников атаковал кипчаков, заставив тех быстро отступить. Тут же дружинники и закрыли брешь. В результате атака кипчаков из резерва цели не достигла, но давление на монголов в центре ослабло и сеча там уже пошла на равных.

Это равенство сохранялось довольно долго, обе стороны уставали, но монголо-кипчаки уставали сильнее – в этой долгой сече в ужасной тесноте, привыкшие сражаться на просторе степняки чувствовали себя весьма неуютно. Потому в конце-концов в центре вновь обозначился перевес дружинников головного великокняжеского полка. Бурундаю вновь ничего не оставалось, как опять бросать в бой некоторую часть резерва. Он послал последних оставшихся у него кипчаков, не трогая монголов… И опять атака не принесла желаемого перелома в ходе сражения, только на время его выровняв. У Бурундая оставался последний резерв – тысяча тяжеловооруженных монголов. Он не решался бросить и его в бой, в надежде, что дух Сульде, наконец, снизойдет до него…

И Сульде, наконец, услышал бессловесные мольбы темника. На льду, вдалеке, со стороны верховьев Сити показалась темная людская масса. По мере ее приближения стало ясно – то приближался тумен Едигея. Бурундай отбросил все колебания и сомнения – военное счастье вновь повернулось к нему лицом, а в такие моменты он действовал решительно и быстро. Тысяча тяжеловооруженных монголов немедленно была введена в бой. Они должны были успеть обрушиться на орысов до того как подойдут воины Едигея, чтобы у того не возникло мысли о своей решающей роли в этом сражении.

Тем временем приближающейся тумен заметили и сражающиеся. В монголо-кипчаков это вселило уверенность, в русских… Они поняли, что это приближается их погибель. И если великокняжеские дружинники продолжали рубиться с отчаянием обреченных, то ополченцы, до того стойко отбивавшие атаки, стали в панике разбегаться. И в самом деле, дружинники они для того и шли в войско служить, чтобы всегда быть готовыми погибнуть в бою, а смерды… Их дело не воевать, а землю пахать, скотину водить, то есть кормить тех же дружинников, князя и его челядь – у каждого своя судьбина. Впрочем, и один из дружинников, тучный немолодой воин в богатом одеянии и доспехах, на коне с посеребренной уздечкой, бросил строй и поскакал к берегу, явно надеясь спастись бегством. Но едва конь вылетел на высокий берег сразу две стрелы вонзились в спину воеводы Дорожа…

Бегство ополченцев предопределил полный успех ввода в бой последнего резерва Бурундая. Великокняжеский полк, оставшись без флангов, был полностью окружен. Так что подоспевшим воинам Едигея осталось лишь ловить разбежавшихся смердов. А своему резерву Бурундай поставил конкретную задачу – атаковать центр строя орысов, то место где возвышалось великокняжеское знамя. Ни в коем случае не дать воинам Едигея захватить ни знамя, ни самого князя – то почетная добыча самого Бурундая. И все было исполнено, как велел темник. Свежие монголы врезались в уже измученные многочасовым боем, деморализованные ряды дружинников, знамя упало… Бурундаю доложили:

– Коназ Гюрга зарезан…