В году 1238 от Рождества Христова

Пожар в селе так и не занялся, и сотня, посланная в обход, тоже не давала о себе знать. Мансур начал нервничать. После гибели в овраге той обходной сотни на Сити, он боялся повторения нечто подобного. Наконец, сотня посланная к оврагу вернулась, правда далеко не в полном составе – она тоже понесла потери. Сотник доложил, что овраг не только перейти, но и обойти невозможно, потому что повсюду глубокий снег. Они попытались вступить в лучную перестрелку, но орысы в лесу стреляли гораздо метче, и сотник решил избежать дальнейших потерь, дал приказ отходить. Мансур для вида отругал сотника, хоть и понимал, тот поступил в создавшейся ситуации правильно.

Алтан со стороны следил, как разворачиваются события и удовлетворенно хмыкал. Этот взгляд и неприкрытое злорадство видел и чувствовал Мансур. Он так надеялся, что все удастся сделать быстро, ворваться в село, поджечь жилища и добивать всех кто с оружием в руках будет оказывать сопротивление, арканами ловить пленников. Даже не удалось поджечь это селение, тем создав панику. Никак не ожидал Мансур, что его обидчик сумеет так подготовиться ко второй встрече с ним. Нет, Мансур не потерял веру в окончательный успех, хоть и осознавал – быстрой победы уже не получится. Тем не менее, у него больше пяти сотен непобедимых монголо-кипчаков, а у князя самое большее сотня, ну может чуть больше. Причем опытных воинов после того боя на Сити у него осталось совсем мало. Большинство его войска сейчас это плохо вооруженные и неловкие смерды. У него более чем достаточный перевес для того чтобы одержать окончательную победу.

Мансур приказал двум сотникам спешить свои сотни, нарубить в лесу деревьев и соорудить огромный переносной щит-забор, чтобы укрывшись за ним от стрел, подойти вплотную к тыну. Из толстенной ели соорудили заостренное на конце бревно-таран, чтобы разбить ворота тына. Когда все было готово те же две сотни, прикрываясь забором, медленно двинулись вперед. Их осыпали стрелами, но щит-забор точно так же защищал татар, как тын защищал русских – стрелы его не пробивали. Когда «забор» вплотную подтащили к тыну и заработал таран… Милован понял, что рано или поздно ворота будут разбиты, и это создаст возможность татарской коннице ворваться в село, где с ней справиться уже будет невозможно. Он послал десяток лучников лесом по снегу на снегоступах обойти «забор», чтобы уже сбоку обстрелять прячущихся за ним татар, в первую очередь тех, кто раскачивал таран. Данный маневр принес временный успех – лучникам удалось подстрелить тех, кто был «на таране». Но тут же те лучники попали под такой густой «дождь» стрел, что вынуждены были вернуться под защиту тына. И таран вновь заработал, продолжая разбивать ворота. Под прикрытием своих лучников все больше пеших татар подбегало под «забор», накапливаясь для решительной атаки, едва ворота будут разбиты… И вот, одна из створок с треском повалилась… Но за ней оказалось не свободное пространство, а куча наваленных почти на высоту тына свежесрубленных деревьев, которые даже не успели очистить от веток. И за этой кучей тоже прятались лучники. Таким образом использовать конницу вновь оказалось невозможно. Сражение продолжилось в пешем порядке, где татары далеко не так сильны как в конном.

Теперь бой закипел в проломе. Мансуру пришлось спешить еще одну сотню и послать ее на помощь тем двум, что штурмовали тын. Но едва свежая сотня втянулась в пролом и стала теснить противника к орысам от села тоже подошло большое подкрепление с рогатинами, топорами, дубинами, вилами… В узком воротном проломе стало тесно. Атакующих не только рубили и кололи, но и обстреливали с верхней площадки тына. Не получалась и атака всей ширины тына. Здесь оборону держали опытные оружники во главе со Жданом, и они отбивали все попытки татар вскарабкаться на заранее политую водой, обледенелую внешнюю сторону тына. Штурмующие несли очень большие потери. Мансур понял, что защитников села оказалось в разы больше, чем он рассчитывал. Но главное, он не мог использовать свой главный козырь – быструю конную атаку. Оставалось… Мансур спешил еще одну сотню и сам повел ее в пролом, наказав последней резервной сотне оставаться в седлах, и как только они расчистят завал немедля атаковать в конном строю…