В годы большой войны

Криминального советника все интересовало в записках Керстена, но сохранить для себя он мог немногое — не было времени. Единственное, что мог сделать Гиринг, — переснять на микропленку наиболее важные страницы из дневника. Для этого он отрывался от чтения, выходил в лабораторию рядом со своим кабинетом, делал снимки и снова возвращался к запискам.

Вдруг Гиринга, как несколько дней назад, снова охватила слабость. Он вспомнил совет доктора Керстена — сварил кофе, добавил коньяк и выпил залпом. Через минуту почувствовал себя бодрее. «Помогло! Значит, Керстен прав, — успокоил себя Гиринг. — Просто усталость… Закончим с капеллой, сразу уеду отдыхать».

В комнате было душно, сквозь зашторенные окна не проникал ни воздух, ни свет. Чтобы совсем прийти в себя, Гиринг погасил настольную лампу, потянул штору, которая скользнула вверх, едва он коснулся пружины. Часы на площади светились синим маскировочным светом, стрелка перешла за полночь. В комнату ворвалась волна прохладного воздуха. Гиринг вздохнул глубоко, полной грудью, вздохнул еще раз, немного постоял у окна и опустил штору. Ощупью нашел выключатель. Снова сел за папку Керстена и вдруг прочел такое, чего даже он, старый криминальный советник, не мог себе представить. В дневнике Керстена речь шла о Гитлере.