В годы большой войны

Выждав удобный вечер, когда посол и его жена были в отъезде, он проник в спальню, открыл сейф, извлек из черной плоской коробки пачку документов, сунул их под полу пиджака и заперся в своей каморке. Эльяс понятия не имел, какой важности документы оказались в его руках. Он видел лишь лиловые штампы на бумагах. «Совершенно секретно!» «Шифром посла!»

Эльяс укладывал под аппаратом очередной документ, нажимал на спуск… фотографировал и считал: тридцать четыре… тридцать пять… тридцать шесть… Тридцать шесть снимков! Перезарядив аппарат, он продолжал считать и фотографировать — всего две кассеты по тридцать шесть кадров!

Камердинер привел все в порядок, убрал аппарат и отнес документы в личный сейф британского посла. Он прикидывал — сколько можно получить за кассеты. Главное — не продешевить!

Вскоре Эльяс побывал в германском посольстве. Ему открыл дверь незнакомый кавас, который, вероятно, сменил его самого на должности камердинера, провел в гостиную и пошел докладывать хозяину. В гостиной за минувшие полгода ничего не изменилось. Он выключил люстру, оставив только настольную лампу, задернул шторы на окнах и уселся в кресло, расположившись так, чтобы лицо его оставалось в тени. Вскоре появился советник Енке в сопровождении супруги — родной сестры немецкого министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа. Эльяс учитывал и это обстоятельство в расчете на успех своего предприятия.

— Очень рад! — воскликнул Енке, здороваясь с бывшим своим камердинером. — Какими судьбами? Где вы теперь?

— У его превосходительства сэра Нэтчбулл-Хьюгессена, — солидно ответил Эльяс.

— Что же вас сюда привело?

Кавас произнес заранее отрепетированную фразу:

— Турция и Германия всегда были друзьями…

— Ну а конкретнее? — спросил Енке.

Эльяс сразу перешел к делу:

— У меня есть возможность фотографировать секретные английские документы. Для начала хочу предложить две пленки. Семьдесят два снимка.

— Что же вы хотите взамен?

— Пока — десять тысяч фунтов за кассету, — выдохнул Эльяс Базна. — Если документы вас заинтересуют, кассета будет стоить пятнадцать тысяч… Только в твердой валюте. Германские марки меня не интересуют.

— Да вы с ума сошли!

— Как хотите… Такие пленки у меня оторвут с руками в любом посольстве… Всякому дорог свой ягненок. — В разговоре Базна любил пользоваться турецкими пословицами, поговорками.

— Пока это гусь в мешке, — в тон Эльясу ответил пословицей Енке. — Сначала надо знать, что это за документы.

— Согласен… Поэтому я и предлагаю пока умеренную цену. Свяжитесь с Берлином. Я могу подождать и позвоню в назначенное время.

— Может быть, лучше поговорить с Мойзишем, — вступила в разговор фрау Енке.

— Это верно, — согласился советник. — Посидите, я приглашу его к нам…

Бывший камердинер семьи Енков знал торгового атташе Леопольда Мойзиша. Впрочем, какой он атташе — разведчик из управления имперской безопасности, оберштурмбаннфюрер, подчиняется непосредственно Риббентропу… Предложение Эльяса — это по его части.

Через несколько минут советник Енке вернулся в сопровождении смуглого человека с настороженными глазами. Супруги Енке покинули гостиную, оставив каваса наедине с Мойзишем.

— Вам рассказали о моем предложении? — спросил Эльяс Базна.

— О чем это? — прикинулся непонимающим Мойзиш.

Кавас все повторил. Мойзиш молча слушал. Но когда Эльяс назвал баснословную сумму вознаграждения, немецкий резидент рассмеялся.

— Вы в своем уме?! — повторил он фразу Енке. — Откуда у нас такие деньги. Мы же не печатаем английские фунты стерлингов… К тому же надо еще знать, что за документы.

Эльяс повторил — готов подождать. Через три дня он позвонит, назовет себя Пьером.

— Приду, если будут деньги, — прощаясь, сказал Эльяс Базна. — Без денег и на кладбище не отвезут…

О кладбище сказал просто так — из пословицы слова не выкинешь. Внутри у каваса все пело — двадцать тысяч фунтов! Неделю назад о таких деньгах он не мог и мечтать!

Деловая встреча произошла в назначенный день. Мойзиш ждал. Пропустил в кабинет, запер дверь.

— Покажите пленку.

— Покажите деньги, — ответил Эльяс.

Они стояли рядом, не доверяя друг другу.

Мойзиш открыл сейф и достал деньги, несколько тугих пачек, перевязанных бечевкой. Он стоял спиной к Эльясу Базне. Вдруг Мойзиш резко повернулся к нему лицом. Резидент боялся Эльяса. Это успокоило каваса.

— Здесь двадцать тысяч фунтов, — сказал Мойзиш и снова запер сейф. — Но сначала я должен проявить пленку и посмотреть.

Эльяс протянул кассеты резиденту. Нескончаемо долго тянулись полчаса! Наконец Мойзиш вернулся. Он широко улыбался. Совсем другим тоном спросил:

— Хотите виски?

— Сначала деньги…

Резидент снова открыл стальную дверцу сейфа и выложил на стол пачки денег. На каждой цифра — две тысячи. Эльяс пересчитал пачки. Все правильно. Рассовал деньги по карманам. Налил виски, разбавил содовой водой. Пальцы его дрожали. Выпил залпом и попрощался. Торг состоялся.

Много позже, уже после войны, бывший германский посол в Турции барон фон Папен писал в своих мемуарах: