В годы большой войны

Сталин — Рузвельту.

7 апреля 1945 года.

«В моем послании от 3 апреля речь идет не о честности и надежности. Я никогда не сомневался в Вашей честности и надежности… Речь идет о том, что в ходе переписки между нами обнаружилась разница во взглядах на то, что может позволить себе союзник в отношении другого союзника и чего он не должен позволять себе. Я продолжаю считать русскую точку зрения единственно правильной, так как она исключает всяческую возможность взаимных подозрений и не дает противнику возможности сеять среди нас недоверие.

Трудно согласиться с тем, что отсутствие сопротивления со стороны немцев на западном фронте объясняется только лишь тем, что они оказались разбитыми. У немцев имеется на восточном фронте 147 дивизий. Они могли бы без ущерба для своего дела снять с восточного фронта 15—20 дивизий и перебросить их на помощь своим войскам на западном фронте. Однако немцы этого не сделали и не делают. Они продолжают с остервенением драться с русскими за какую-то малоизвестную станцию Земляницу в Чехословакии, которая им столько же нужна, как мертвому припарка, но без всякого сопротивления сдают такие важные города в центре Германии, как Оснабрюке, Мангейм, Кассель. Согласитесь, что такое поведение немцев является более чем странным и непонятным.

Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле».

Рузвельт — Сталину.

Получено 13 апреля 1945 года.

«Благодарю Вас за Ваше искреннее пояснение советской точки зрения в отношении бернского инцидента, который, как сейчас представляется, поблек и отошел в прошлое, не принеся какой-либо пользы.

Во всяком случае, не должно быть взаимного недоверия, и незначительные недоразумения такого характера не должны возникать в будущем. Я уверен, что, когда наши армии установят контакт в Германии и объединятся в полностью координированном наступлении, нацистские армии распадутся».

Письмо это поступило в Москву на другой день после смерти американского президента…

Вскоре фельдмаршал Александер и другие представители объединенного командования союзных армий, да и руководитель американской стратегической разведки в Европе Даллес, который осуществлял здесь главную роль, поняли, что немецкая сторона имела свои особые цели в операции «Кроссворд». Представители нацистского Берлина сознательно тянули время, стремясь обвести вокруг пальца своих противников. На итальянском фронте англо-американские войска перешли в наступление, и новый германский командующий Витингоф вскоре согласился на безоговорочную капитуляцию. На этот раз переговоры происходили в присутствии советского наблюдателя.

Германские войска в Италии сложили оружие.