В голове моей опилки...

– Дима, последний вопрос. Как ты думаешь, можно ли в Челябинске отыскать некий символ? Человека, событие, которые изменили ход истории. То, что можно использовать как идентификационную метку города.

– Такие метки были раньше – типа памятника Орлёнку, рок-группы «Ариэль» или хоккейной команды «Трактор», нынешнее время не создало ничего. Впрочем, это касается не только нашего города, но и всей остальной России. Мы продолжаем дожёвывать советское наследия, не создавая ничего принципиально нового (особенно отчётливо это видно в кино, эстраде и литературе). Тот, кто успел накопить символический капитал ещё в прошлом веке, расходует этот «стабилизационный фонд», у кого он не сложился, заправляет собственную гордость чужим похмельем. Когда в Перми началось культурное ускорение, я начал сравнивать два наши города, тем более, что у соседей мне доводилось бывать задолго до того, как туда пришёл «чорный Гельман» и начал превращать Пермь в «культурную столицу». В ней действительно был, мерцал, дремал потенциал, который я не слишком вижу в Челябинске.

Однако, это же не повод сидеть сложа руки. Умный человек умеет минусы превращать в плюсы. Отсутствие символического капитала легко превращается в белый лист бумаги, на котором можно начинать писать собственную (новую, ново-старую, старо-новую) историю. Это же нереально крутая и почти невозможная ситуация – в мире, засиженном и загаженном избытками новостного мусора, всё ещё существуют места, нуждающиеся в проявлении.

Вы только представьте себе карту времен эпохи великих географических открытий, на которой ещё есть белые пятна. Так и с нашим культурным самосознанием, которое ещё никто пока не застолбил как следует.

Можно сказать, что Челябинску, де, не повезло с поэзией и прозой, а великая театральная традиция ушла как в песок, а можно, расправив плечи и засучив рукава, начать строительство новой уральской мифологии. Лет десять назад я начал такую работу, сделав уютный и поэтичный Чердачинск местом действия трёх своих романов – "Семейства паслёновых", "Едоков картофеля" и "Ангелов на первом месте". Что-то мне подсказывает, что именно блоги могут оказаться плодотворной почвой для такой кропотливой культурной работы; так что, можно сказать, всё ещё только начинается!

***

Когда я только начинал работать в газете, мечтал о встречах со звездными собеседниками. Типа, сидим мы в отдельном кабинете ночного клуба, потягиваем мартини, курим, дружески хлопаем друг друга по плечам, а потом долго переписываемся и тусим в Москве, Лондоне и Нью-Йорке. Мое интервью покупают лучшие журналы, меня приглашают на выставки и открытия ресторанов, в общем, мечтал я о богемной жизни. Честно говоря, стыдно про это вспоминать, и хорошо, что удалось хоть одной глупости в жизни избежать.

Нет, я не против богемных жизнеописателей. У каждого свое место, но вот себя на прококаиненной тусовке представить не могу.

Вот посмотрите, с кем мы говорили несколькими страницами выше. Музыкант, поэт, клоун, писатель... Это все Творцы. Они постоянно творят миры вокруг себя. Не прыгают со сцены на сцену, в сотый раз открывая рот под фонограмму чужих стихов на чужую музыку. Ищут новое, создают, увлекают, парят. Поэтому мои собеседники гениальны.

Для меня природа творчества всегда была совершенно непонятна. Нет, я, конечно, писал песни и вместе с моим другом Серегой Куваевым исполнял их под гитару у входа в железнодорожный вокзал или в подземных переходах главной площади Челябинска в голодные 90-е. Об этом рассказывать даже не буду, потому что время было трудное, а нам заработать можно было только так...

Хотя нет, пару слов скажу. Серега отлично играл на гитаре, в том числе и соло, я бренькал аккордами. А еще мы неплохо спелись и спеваемся до сих пор по пятницам. Но вот почему-то за мои песни в гитарный чехол летела мелочь, а за что-нибудь казацкое из репертуара Розенбаума в исполнении Сереги – хрустящие купюры. Удивительно, правда? Вероятно, по причине полной бесталанности я и стал репортером...

Повторюсь, природа творчества для меня – алхимическая загадка. Никак не получается вырастить своего гомункула, как ни старался. Хотя вроде и сюжеты в голове вертелись, и слова складываю неплохо. Гений – Творец. Я – обычный ремесленник, поэтому читаете вы сейчас не роман, а – как бы это назвать... Хорошо, пусть будет роман, но «любовный роман с профессией», что, согласитесь, несет немного иную смысловую нагрузку. Я не могу придумать, создать радужный мир, который по первому моему требованию вертелся бы в мозгу, как глобус. Могу лишь описать то, что видел своими глазами. Оттого и «Опилки...» отлеживались в голове много лет, оттого и бреду я сейчас по строке с великой осторожностью, словно по припорошенному снегом скальному гребню. Боюсь оступиться.