В горах ближе к небу

Почему всевидящее Око ничего не подсказало прорицателю? Читающий судьбы других, он проглядел судьбу собственной дочери. Как он мог не заметить ее влечения к Уайкопаке?

Старик невольным жестом раскрыл огромные крылья и, не желая того, сбил со стены ритуальную маску Божества Смерти, властелина Миктлана. С ужасом глянул он на лик владыки царства мертвых, лежащий у его ног. Случайность?

«Что с моей дочерью? Жива ли она?» — думал прорицатель.

Сколько он ни пытался увидеть Хойси внутренним взором, ничего не получалось. Теуатль не желал обращать свое Око на недостойных.

Темока боялся спрашивать себя — счастлива ли дочь? Он не мог согласиться с тем, что навсегда потерял ее. Он верил в возвращение Хойси вопреки всему, даже владыке Миктлана. Любовь ослепила ее, но не Темоку. Когда-нибудь она поймет ужасающий позор своего поступка и захочет искупить вину. Поймет, что, влюбившись в Инку, предала не только отца, — она предала весь народ Ацтлана.

Хитрый Уайкопака увидел, что война проиграна, и уговорил ее бежать с ним. Хойси Тлоу помогла ему завладеть Эулем и свитком со Священными Символами. Без помощи дочери прорицателя он никогда не сделал бы этого.

Темока простил ее. Он понимал, какое жестокое наказание ждет Хойси. Что может дать ей любовь к свирепому Уайкопаке, кроме страданий? Она всего лишь женщина… Старик признавал власть безумной силы, которая отняла у него единственное дитя. Любовь ли это?

Темока вспомнил обгорелый до неузнаваемости труп девушки, который выдал за Хойси, чтобы оправдать ее внезапное исчезновение. На обряде погребения ему пришлось играть роль убитого горем отца. Все эти годы он скрывал правду…

После побега Уайкопаки и его приближенных жизнь на Ацтланике стала налаживаться. В храме Алхо-Котель устроили грандиозный праздник прославления светоносного Теуатля. Его дети надеялись получить прощение. Они верили, что Бог наказывает их за вражду и потому лишает своей милости.

Война закончилась. Верховный жрец провозгласил свою волю, которая обязывала Детей Полдня и Детей Ночи породниться, и запретил внутриродовые браки. Все изменилось. Жители Ацтлана постепенно забыли, что такое ненависть.

Мудрость жрецов позволила злобе, затаившейся в сердцах недовольных, получить выход. Агрессия порождала чудовищ, статуи которых украшали города и здания ацтланов. Выставленные напоказ свирепые лики теряли свое могущество. Рельефы и скульптуры становились все сложнее и прекраснее, чудовища отступили на второй план. Символом Ацтлана стал Солнечный Лев — воплощение силы созидающей, а не разрушающей.

Если бы Эуль был с ними!

Темока стоял на крыше золотого храма Алхо-Котель и любовался молодыми юношами и девушками, великое множество которых слетелось на праздник.

Их планета имела малую силу притяжения, позволяя порхать и кружиться в воздухе, почти не прилагая усилий. Разноцветные одежды делали танцующих похожими на бабочек. Лица некоторых закрывали свирепые черные маски, напоминающие темное прошлое, от которого они отказались.

Золотой Алтарь Теуатля на верхней площадке храма был увешан венками из разноцветных перьев, завален горами цветов и спелых фруктов.

Майхо, стоящий рядом с прорицателем, часто моргал от подступающих слез…

Планета Земля, Памир. Наше время

Изотов опустился на колени, развернул брезент и отшатнулся. Мертвые глаза Ларисы были широко открыты. Он попытался их закрыть… не получилось.

Марат молча положил ему руку на плечо. Инженер прерывисто вздохнул и опустил голову. От увиденного хмель окончательно выветрился.

— Как это могло случиться? — глухо спросил он, не оборачиваясь к «Багрову».

— Не знаю…

— Нет, вы знаете! Вы должны знать! Зачем вас сюда прислали?…

Изотов вскочил и бешено уставился на Марата. Его скулы ходили ходуном.

— Поверьте, я…

— Где вы ее нашли? — перебил инженер. — Зачем она одна пошла в горы? Что здесь происходит, в конце концов?

Марат знал, что Изотов не убивал Ларису. Он всю ночь и весь день был на глазах у строителей. Сходить в кишлак и вернуться обратно у него не было времени.

— Почему вы молчите? — заорал Изотов, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на приезжего с кулаками.

При виде тела Ларисы его нервы сдали.

— Что я могу сказать? — вздохнул Марат. — Думаю, Лариса вышла ночью из дому…

— Ночью? С какой стати?

— Тот же вопрос я могу задать вам. Вы выслушаете меня или нет?

Изотов как будто очнулся от накатившего отчаяния, опомнился.

— Да, конечно. Простите меня… я… Лариса мне нравилась. Очень. Мне не безразлично, что с ней случилось…

— Понимаю. Я тоже хочу выяснить, как погибла Мельникова. И надеюсь на вашу помощь. Как вы считаете, ее смерть имеет отношение к взрыву?

— К взрыву? С чего вы взяли? Ее же нашли не в туннеле…

— Я рассматриваю все варианты, — сказал Марат.

— Подождите… я чего-то не догоняю, — немного подумав, сказал Изотов. — Вы сами говорили, что она… пошла в горы и… При чем здесь туннель?

— Пока не знаю. Как вы объясните причину взрыва?