В горах ближе к небу

— Я? — инженер растерялся. — Никак. То есть я понимаю, что кто-то заложил взрывчатку… Но зачем? Серьезных повреждений взрыв не нанес. Так… образовался небольшой завал, кое-какая техника пострадала, кабели… Это все поправимо. Жаль, люди погибли. Их уже не вернешь. А строительство продолжится.

— Значит, туннель будет введен в эксплуатацию?

— Несомненно. Разве что сроки сдвинутся. Если неизвестные злоумышленники не предпримут ничего более существенного.

То, каким тоном инженер произнес «неизвестные злоумышленники», рассмешило Марата. Не похоже, что Изотов принимает диверсию всерьез. Интересно, почему?

— То есть взрыв на прокладку туннеля не повлияет?

Изотов посмотрел на господина «Багрова» долгим взглядом.

— Конечно, нет, — наконец ответил он. — В худшем случае работы возобновятся через месяц, а в лучшем — через неделю. Только и всего. Как вы понимаете, на сроках сдачи объекта такая заминка серьезно сказаться не может.

Марат кивнул.

— Тогда зачем было устраивать взрыв? Инженер развел руками.

— Спросите что-нибудь полегче. Может быть, кто-то развлекается таким образом. Какой-нибудь псих.

— Ничего себе забавы! — возмутился Марат.

— Ну, тогда… напугать хотели. Или отомстить.

— Кому?

Изотов тяжело вздохнул и полез в карман за сигаретами.

— У нас с Паршиным будут серьезные неприятности, это точно. А за других не скажу, не знаю. Вам виднее.

Он курил, глядя вниз, на носки своих шнурованных ботинок. Марат заметил, как дрожит его рука с сигаретой.

— Проклятое место… вот что я вам скажу! — неожиданно воскликнул Изотов, бросая окурок на землю и растирая его подошвой. — Надо было давно бросить все это к чертовой матери!

— Что вы имеете в виду?

Инженер молчал, переминаясь с ноги на ногу. Он совершенно протрезвел.

— Да все… Здесь уже хотели строить туннель. Раньше. Но передумали. Поумнее нас оказались…

Изотова будто прорвало. Сбиваясь и перескакивая с одного на другое, он выложил Марату и про первую неудавшуюся попытку строительства, и про странные происшествия с проходчиками, и про периодически гаснущий свет, и про повреждение кабеля, и про свои собственные ощущения.

— Значит, сразу после съемок кабель оказался поврежденным?

— Да, — кивнул инженер. — Я решил замять это дело. Потому что отвечать пришлось бы мне. Это ведь я пустил киношников в туннель.

— Вы полагаете, кто-то из них нарочно вырубил свет?

— Не исключено. Только…

— Что?

— Вы только не подумайте, что я рехнулся, — осторожно начал Изотов. — Или пытаюсь таким образом оправдаться. Мол, я тут ни при чем, это все «аномальные явления»! Я признаю свою ошибку: не должен был пускать в туннель посторонних. Но по большому счету — причину надо искать глубже. Если вы действительно хотите разобраться, а не просто соблюсти формальность.

— Я хочу разобраться, — подтвердил Марат. — Говорите все, не бойтесь. Я постараюсь вас понять. Мы находимся в неофициальной обстановке, без протокола. Так что в случае чего… сможете отказаться от своих слов.

Инженер закурил вторую сигарету. Московский «эксперт» почему-то вызывал у него доверие. Ему нужно было выговориться, хоть перед кем-то облегчить душу. А приезжий слушал внимательно, без дурацких ухмылок.

— В туннеле творятся дикие вещи. Такое ощущение, будто за вами постоянно наблюдают… ну просто дышат в затылок. Поверьте, я не слабонервная барышня, и эта стройка у меня не первая. Под землей или в толще горы вообще особая обстановка, не каждый выдержит. Но я привык. Что касается водки, то я почти не пью. Сегодня напился, да… из-за ребят. Получается, они погибли по моей вине. Если бы я не… Ладно, что зря каяться! — Изотов махнул рукой. — Смерть непоправима. Тут ничего не придумаешь и обратно не вернешь. А теперь еще Лариса…

Он судорожно затянулся, закашлялся; глаза его покраснели и наполнились слезами.

— Можете вспомнить еще какие-нибудь странности, касающиеся туннеля? — спросил Марат.

Изотов докурил, постепенно успокаиваясь.

— Время там течет не так… — задумчиво ответил он. — Не везде. Может, таких мест несколько, но я только про одно знаю. Я водил туда Ларису, по ее просьбе… а свет возьми и погасни. Она испугалась, потеряла сознание. Зря я ее послушал.

— Валерий Михайлович…

— Да-да, я помню, что должен рассказать про время. Сейчас… тут и слов-то не подберешь. Ну, например, вам кажется, будто прошло несколько часов, а потом смотрите на часы — оказывается, прошло всего пять минут. Или наоборот. Прошло пару минут, а на самом деле вы находились в туннеле больше часа.

— Ощущение времени очень субъективно, — заметил Марат.

Инженер кивнул.

— Мне нечего возразить. Именно поэтому я особо ни с кем свои наблюдения не обсуждал. Кстати, в туннеле часы могли вообще остановиться. Но не все обращали на это внимание. Подумаешь, часы остановились… Бывает. Завод кончился или батарейки сели. Человек не склонен к лишним рассуждениям, и любопытство — довольно редкое качество. Вот Паршин ничего такого не замечал. И другие тоже… Но люди-то ведь все разные! Одни более чувствительны, другие менее. Здесь с одной меркой подходить нельзя.