В горах северного Прибайкалья

Катер остановился, и солнце ярко сверкнуло на его белых бортах. Разгружались быстро и молча, и вот уже в последний раз шлюпка отошла от берега и прильнула к борту катера. Ее подняли лебедкой на палубу и крепко притянули к шлюпбалкам.

Понемногу набирая скорость, катер стал выходить из губы. С палубы громко кричали, желая нам всяческих благ на том необитаемом берегу, куда был только что высажен наш небольшой отряд. Боцман долго стоял на борту катера и с завистью смотрел на берег. Он мог снова увидеть нас не раньше чем через четыре месяца.

Четыре месяца мы будем бродить по горам, работать до изнеможения, мечтать у яркого костра, дышать всегда прохладным воздухом тайги, питаться ягодами, грибами, рыбой, звериным мясом и дикими травами. Мы расставались с обитаемым миром… Четыре месяца будем жить без беспокойства за опоздание на работу, без толкотни в автобусах и трамваях, без очередей в кино и поликлиники… словом, без всего того, что называется длинным нерусским словом — цивилизация.

На сто километров на юг и на сто километров на север не было ни одного человеческого поселения. Впереди лежали семьдесят пять километров водной глади, замкнутой широкой горной грядой. На западе огромным амфитеатром громоздились горы, покрытые таежными лесами. Казалось, что в эту сторону можно уйти на тысячи километров и но найти ни конца, ни края. Мы улыбались, как люди, перехитрившие весь мир.

Нужно было начинать новую жизнь. Вокруг, в нескольких метрах от воды, лежали баулы с продовольствием, спальные мешки, палатки, вьючные ящики с научным оборудованием, карабины, ружья и множество других предметов, необходимых в экспедиции. В синем мешке пряталась новенькая надувная лодка. Это было наше единственное средство сообщения, не считая пяти пар выносливых, как у верблюдов, ног.

Трудности встретились на первом шагу: где и как лучше всего поставить палатки? Вопрос этот гораздо сложнее, чем кажется непосвященным. Место должно быть выбрано так, чтобы палатки не раздавило деревом, когда ветру вздумается переломить его и с яростью швырнуть на землю. Очень важно, чтобы под палатки не подтекала дождевая вода. Хорошо, если горные северозападные ветры, прежде нем обрушиться на палатки, пройдут сквозь падежный заслон из лиственниц и рас-сеются ими на безобидные ветерки. Велижанин решительно заявил, что все это не самое главное и что мы не имеем права упускать из виду психологический фактор. Палатки обязательно должны быть поставлены так, чтобы утром сквозь их сетчатые окошки солнце проникало внутрь и бодрыми зайчиками играло на наших лицах.

Наконец было выбрано место, отвечающее требованиям всех членов экспедиции, и уже начали растягивать брезент, как вдруг легионы мелких муравьев появились там, где до сих пор их не было заметно. Рыжий лесной муравей — одно из самых полезных насекомых леса, но от одного понимания этого вряд ли могло стать легче.

Муравьям была объявлена безжалостная война, тем не менее их становилось все больше и больше, они продолжали толпами вылезать из своих подземных нор, уже беспорядочно бегали по нашим сапогам, и вот кто-то, вскрикнув, схватился за шею.

Пришлось дипломатично отступить на более выгодные рубежи. Не склонный к панике Велижанин лучше всех сохранил «боевой порядок», и его громкий клич уже слышался откуда-то из-за мыса, где он предлагал «затабориться», уверяя, что там нет ни одного муравья. Но решено было внять зову благоразумия и поставить палатки невдалеке от места первой попытки. Здесь муравьев было меньше, и они не могли представлять серьезной опасности.

К пяти часам вечера на берегу Байкала вырос экспедиционный городок. Одна за другой стояли палатки, раскрашенные в синий и желтый цвета. Невдалеке была сооружена полевая лаборатория, обтянутая марлей. На песке в трех метрах от воды мы устроили продовольственный склад и поставили стол со скамейками — здесь не должно было быть много гнуса. Рядом над костром стоял большой таган-тренога; на нем уже висел и дымился громадный походный котел.

В нескольких метрах от входа в палатки, в гигантской впадине меж гор плескалась холодная, прозрачная, кристально чистая влага. Пушистая зелень лиственничной хвои густо окутывала лагерь. Вечернее солнце, успевшее обогнуть Байкал с юга, просеивалось сквозь хвою и осыпало палатки золотым дождем.

На фоне высокого Байкальского хребта лагерь казался крошечным и незаметным, а наше непрошеное вторжение ничего, казалось, не изменило в спокойном величии горнотаежного ландшафта.

Велижанину не терпелось немедленно отправиться в экскурсию вдоль побережья Байкала, чтобы еще раз убедиться в реальности мифа об охотничьем эльдорадо. Во время короткого торопливого ужина он успел затеять спор с Хатабычем и высказал несколько не лишенных интереса мыслей. Он говорил о людях, которые самой увлекательной профессией считают работу геологов.

— Они имеют дело с мертвыми камнями и воображают, что это самое интересное на земле, — негодовал Велижанин, проглатывая последние куски городского хлеба, — Черта с два!